Нелла смотрит на сцену. Вот, например, Ребекка Босман. Она хороша. Миниатюрная, музыкальная, очень привлекательная. Нелла украдкой поглядывает на Тею, ожидая увидеть восторг от игры любимой актрисы, но девушка сохраняет каменное выражение лица. Под глазами Теи залегли темные круги. Могла бы хоть изобразить интерес к происходящему на сцене, но племянница в таком состоянии всю неделю, с тех пор как Якоб прислал приглашение.

Что же до самого Якоба, то Нелла не может наклониться вперед, чтобы посмотреть на него. Она видит только руки мужчины, они лежат на его коленях, неподвижные, словно пойманная рыба, и сверкают тремя золотыми перстнями. Отто не любит себя украшать, лишь время от времени надевает серьгу, но этот мужчина отдает предпочтение рубинам.

Нелла закрывает глаза и представляет свадьбу: сияющая Тея, невозмутимый и довольный Якоб, обилие угощения, но никакого тщеславия. Новое начало и – наконец‐то – ощущение безопасности.

Нелла переполнена радостью, горда собой. Еще с прошлой зимы она так старалась, чтобы на пороге февраля они оказались здесь, рядом с мужчиной, которого мечтают заполучить в мужья дочери всех амстердамских купцов. Маленьким потаскухам в юбках и чепцах с иголочки придется уползти ни с чем, потому что Якоб выбрал Тею Брандт. В Схаубурге – премьера новой пьесы, и он решил пригласить в свою ложу Тею. Всем на обозрение.

Время от времени снизу или из соседних лож на них кто‐то смотрит, одна из дам с трепещущим веером в руке определенно похожа на Клару Саррагон. И хотя Нелла с Теей привыкли к постоянным взглядам, теперь все иначе. Совсем по-другому, когда сидишь рядом с Якобом ван Лоосом.

Тея скользит взглядом по людям внизу, словно кого‐то выискивая. Кого она может так отчаянно высматривать, когда всеобщим вниманием мастерски владеет Ребекка? Прежде чем Нелла успевает шепотом задать вопрос, племянница сама к ней поворачивается:

– Разве не прекрасны декорации, тетя Нелла? Видишь, сколько раковин разбросано по берегу?

Нелла всматривается в сцену. На ней изображен чудеснейший пляж. Художник – или художники, Нелла ничего не смыслит в этих вещах, но трудов явно вложено чудовищно много – просто превзошел сам себя. Кажется, декорации существенно изменились, с тех пор как она приводила сюда маленькую Тею. Пальмовые деревья и берега кажутся настоящими, хотя Нелле не с чем их сравнить. В ее воспоминаниях растут только яблони и блестит темное озеро. Со своего места Нелла не может разглядеть раковины и удивляется, откуда Тея про них знает. Может, у Неллы слабеет зрение?

– Вижу, – врет она. – Вся сцена прекрасна. Удивительно, что могут в наши дни. Тот, кто создал эти декорации, воистину талантлив.

И неожиданно Нелла получает в награду лучезарную улыбку племянницы. Маленькие жемчужины в ушах Теи вздрагивают, когда та с восторгом поворачивается обратно к сцене. Она и правда любит театр.

Через пять минут первый акт подходит к концу. Вскоре зал наполняется шумом, оркестр играет веселую мелодию, поднимая зрителям настроение. Все трое ерзают на своих местах, и Якоб поворачивается к Тее:

– Вам понравилось?

Тея лучится счастьем. Сердце Неллы трепещет: племянница показывает себя в самом лучшем свете.

– О, очень, сеньор, – произносит Тея. – Мадам Босман, по-моему, немного переигрывает, но я в восторге от декораций.

Девушка снова смотрит на сцену, а Якоб, кажется, очарован.

– Знаю, вы выражали желание посетить Лондон и Париж, госпожа Тея…

«Он запомнил!» – радуется Нелла.

– …но, возможно, вы когда‐нибудь захотите побывать в месте, подобном тому, что изображено перед нами? Разумеется, не при столь трагических обстоятельствах.

Тея отвечает непонимающим, пустым взглядом, а Якоб проводит рукой над краем ложи, указывая на красочные декорации.

– Я имею в виду пейзаж, который вас так восхищает. Жаркий пляж.

Вся жизнерадостность слетает с Теи, делая ее лицо суровым.

– Нет, – отрезает она. – Для меня эти пальмы настоящие. Я не желаю искать их подобие в другом месте.

Якоб улыбается, не обращая внимания на смену ее настроения.

– А как же цвет неба? Такое вас не манит? Я слышал о таких местах. Жарких, странных. Я бы сам хотел их увидеть.

Нелла ждет, затаив дыхание. Тея прикладывает руку к сердцу:

– Вы не понимаете, сеньор. Я видела их здесь.

Теперь Якоб смотрит на девушку непонимающе. Тея встает.

– Прошу меня извинить. Мне нужно… – Она затихает, словно стесняясь в присутствии Якоба намекать на женские потребности.

Молодой человек вскакивает с места и склоняется в поклоне, хотя Тея уже направилась к портьерам, закрывающим вход в ложу. Исчезла из виду в считаные мгновения.

Нелла, не совсем осознавая, что произошло, но стремясь вернуть атмосферу интимности, продолжить разговоры о путешествиях и удовольствиях, тянется к кувшину с пуншем, который оплатил Якоб. С улыбкой наполняет его бокал, заверяя, что это вполне нормальное поведение для женщины, которую любят и которая видит пальмы своим сердцем.

– Тея уже много месяцев не была такой оживленной, – говорит Нелла. – Вы ее вдохновляете.

Якоб делает глоток пунша.

– Вы растили ее с младенчества, верно?

Вопрос застает Неллу врасплох. Он возникает ниоткуда, возвращая в прошлое, к началу событий, тогда как она предпочла бы остаться в настоящем моменте. Но ей надо быть сговорчивой, показать, что никакой вопрос Якоба не может вывести ее из равновесия.

– Верно.

Нелла на миг вспоминает припрятанного в ее спальне младенца, украденного из мастерской миниатюристки на Калверстраат восемнадцать лет назад. Крошечная фигурка, которая ей не принадлежала. Было бы сейчас по-другому, если бы она оставила все как есть? Кто знает… И нет возможности спросить миниатюристку, заставить ее объяснить.

– Я растила ее не одна, – добавляет Нелла. – Важнейшую роль играл отец Теи. И Корнелия, которая все еще живет с нами.

– Но очень печально, что у Теи нет матери. Она была благородного происхождения? – спрашивает Якоб, сочувствие которого тут же испарилось.

У Неллы кружится голова. О том, что мать Теи умерла, теперь достаточно легко говорить. То, что Тея ее не знала, переносит Марин в ту темную часть воспоминаний, которая не должна иметь отношения к сегодняшнему дню. Но эти слова – лишь тонкая грань. Имя Марин никогда не упоминается на людях. Да, она из благородных. Сестра купца, сама вела дела. А еще она – сфинкс. Жестокая, когда хотела. Умная и заботливая. Она держалась до последнего. Женщина, которая делила постель со слугой своего брата и хранила эти отношения в секрете. С чего начать рассказ?

«Она интересует Якоба, – понимает Нелла. – Ему интересно знать, кем была та пропавшая женщина, что оставила своего ребенка».

«Разве это