Шрифт:
Закладка:
— Ну что скажешь? — робко спросила она.
— Ты всегда очень красивая, — заверил Илья: в моменты волнения слова давались ему с особенным трудом. Сам он надел костюм под цвет глаз, в котором выступал на защите диплома, и вручил невесте букет нежных белых тюльпанов. Перед регистрацией Лена не могла наглядеться на их отражение в большом зеркале и шептала, сжимая его руку:
— Слушай, я точно сейчас в обморок упаду...
— Это у тебя от голода, — невозмутимо сказал Илья. — А я предупреждал, что надо позавтракать. Ты бы хоть про ребенка подумала.
— Ну зачем ты вслух? — смутилась Лена. — И ничего не от голода, просто как-то это все...
— И как же?
— Не знаю как объяснить, такое чувство, словно все происходит в каком-то кино, а я наблюдаю со стороны и от меня уже ничего не зависит. И мне почему-то страшно.
— Все зависит от нас, хорошая моя. Давай-ка лучше улыбнись, тебя это очень украшает.
Оживившись, Лена расправила свои медные локоны перед зеркалом и заметила:
— Все-таки мы с тобой будто лед и пламень, правда?
— Ну нет, Леночка, ты не пламень, ты огонек, который надо беречь. А я уж скорее похож на гранит.
Лена удивленно улыбнулась и Илья решил, что ей полегчало. Сам он не чувствовал никакой тревоги и думал, как они со временем купят свою квартиру, построят хороший дачный дом и, конечно, будут растить детей. Старшие Лахтины тоже мечтали, что родят по крайней мере четверых, когда встанут на ноги. Когда у них родился Илья, супруги были еще молоды и здоровы и не сомневались, что быстро наверстают упущенное. Однако судьба будто зло пошутила над ними, и Майя больше ни разу не смогла забеременеть. Много лет это оставалось их потайной болью, которая постепенно утихла, перерождаясь в отчаянную, обостренную, не имеющую словесного эквивалента любовь к первому и последнему отпрыску.
Илья всегда это ощущал на интуитивном уровне и надеялся, что внуки станут для родителей утешением. Но как-то незаметно он и сам проникся теплотой к еще не родившемуся ребенку и теперь с содроганием думал о том, что мог навсегда его потерять.
За этими мыслями и планами он пропустил мимо ушей официальную брачную речь и опомнился только когда к нему обратились напрямую. Впрочем, церемония мало что для него значила, и по-настоящему он видел только Лену, пока подтверждал свое согласие, надевал ей кольцо и целовал уже ставшие родными губы.
Когда они вышли за тяжелую парадную дверь, Илья стянул с волос надоевшую резинку, тряхнул головой и подставил лицо робким солнечным лучам. Лена положила голову на его плечо и они еще немного постояли в раздумьях, пока к загсу уже стекались пестрыми стайками другие пары и гости.
Они погуляли по красивым местам, а потом отправились в ресторан, где Илья заранее забронировал столик у панорамного окна. Лене очень понравились плетеные стулья, вазочки с сухоцветами, терраса с мандариновым деревцем и фонтаном, а также кухня на все вкусы мира. Она выбрала роскошное ассорти роллов, а Илья заказал баранину на гриле, пахнущую дымом и пряной травой.
Тем не менее Лена выглядела немного смущенной и притихшей, и Илья спросил:
— Как ты, Леночка? Может, тебе нездоровится, или просто устала?
— Нет, все хорошо, просто очень уж много впечатлений. Ты рад, что женился?
— Если честно, да. Раньше я просто понимал: надо — значит надо, ну что-то вроде части естественного природного цикла. Нет, я знал, что мои папа с мамой друг друга любят, но мне казалось, что это приходит со временем, после притирок, трудностей, да и то не у всех. А теперь вижу, что бывает по-другому.
— Это как — по-другому? Влюбленность? Страсть?
— Мне это сложно объяснить, — ответил Илья почему-то с неохотой. — Но в общем это когда знаешь, что не разлюбишь, даже если будет плохо, больно, бессмысленно. Словом, не так, как мечталось.
— Как-то сурово, — отозвалась Лена.
— Ну и не надо об этом, хорошая моя, — уверенно сказал Илья. — Вот поедем домой, будем пить чай и отдыхать, а потом ты уснешь и проснешься такая же веселая и непутевая, как всегда. Тоска притягивает тьму, Лена, не надо ей поддаваться.
Лена взбодрилась, или не хотела его расстраивать, но так или иначе остаток первого супружеского дня прошел очень мирно и тепло. На следующий день они собрались на маленький семейный обед у Лахтиных — Майя накрыла стол, Анна Георгиевна купила вино, фрукты и свадебный торт, который очень хотела Лена. Кроме нее, никого из их семьи не было, но новоиспеченную супругу это совсем не расстроило.
Молодожены получили от старших денежные подарки, затем Анна Георгиевна подарила Лене фамильное серебряное кольцо с хризолитом, а Петр торжественно вручил сыну футляр из гладкой кожи, расписанный рунами.
— Что там? — спросил Илья с недоверием и даже робостью.
Однако отец лишь улыбнулся и жестом предложил открыть футляр. Там оказался нож, о котором так долго мечтал Илья, — рукоять из неотесанного оленьего рога, широкий стальной клинок, в котором таилась особая проникающая сила.
От восхищения Илья не сразу опомнился. Он безмолвно ощупал грубую поверхность рога, блестящий наконечник, острие клинка, и наконец поблагодарил отца.
— Папа, но этот нож лучше твоего, — виновато добавил Илья.
— Он твой, и я хочу, чтобы ты его берег, — строго ответил Петр и пожал сыну руку. — Пожалуй, нам с тобой стоит по этому поводу выпить немного коньяку. Надеюсь, дамы не будут в обиде?
Майя хитро улыбнулась, в то время как Лена с матерью заметно удивились.
— Вроде бы дарить ножи плохая примета, — сказала Анна Георгиевна.
— Это не простой нож, — заметил Петр. — По нашим поверьям он отпугивает злых духов, чтобы у семейного очага был покой, а дурные мысли не мешали поесть в удовольствие. Считается, что похожие ножи для разделки оленьего мяса водятся и у нечисти,
