Рядом заворочалась Нел, похоже, он ее разбудил. Альмод попытался сесть — не вышло, закружилась голова, подкатило к горлу. Он дернулся к краю постели — Нел вскочила, подхватывая нож. Альмоду было не до нее. Едва успел скатиться с лежанки, не заблевав ее. Теперь уже все нутро жгло так, что впору орать в голос.

Нел выронила нож и метнулась к ведру. Альмод пополз туда же, но не успел — снова вывернуло. Нет, это не с перепою, такого не бывало даже в юности. Сметана, в которой стушили птицу, оказалась несвежей? Привкуса не было, но мало ли…

Он потянулся к нитям — собрался продиагностировать себя и подправить, что можно, но они отказывались подчиняться, плетение не сложилось. Нет, для обычной испорченной еды это перебор… Мысли путались. Альмод глубоко вздохнул, пытаясь удержать рвоту. Не вышло. Снова на какое-то время стало не до рассуждений. Казалось, желудок превратился в бездонную бочку, откуда все хлестала и хлестала вода.

Холера? Додумать не получилось. Руки подогнулись, он завалился на бок, едва не угодив лицом в лужу. Просипел:

— Плести можешь?

Нел распрямилась, утирая рот. Кивнула. Двинулась к нему.

Альмод мотнул головой.

— Сперва… себя.

Хвала Творцу, спорить она не стала, у него просто не хватило бы сил спорить и объяснять. Дело было не в благородстве. Простая практичность. Сперва тот, кто в состоянии хоть как-то плести, должен позаботиться о себе, чтобы сохранить способность помочь другим. Иначе загнутся оба.

Нет, не холера. Тогда бы полоскать начало с другого конца, хотя и до этого недалеко. И горло при холере не болит. Можно было бы списать на раздражение от тошноты, но после долгой рвоты жжет не так. Тогда что? Как же сложно думать. И ужасно хотелось пить, перебрал Рауд с чесноком…

Нет. Не с чесноком.

— Мышьяк, — выдохнул Альмод.

— Откуда ты…

— Мышьяк, — повторил он, объяснять сил не было. Успеть бы… — Что делать, знаешь?

Нел кивнула.

Хвала Творцу! Альмод вряд ли смог бы сейчас воспроизвести лекцию про самые распространенные яды. Он снова потерял способность думать, хорошо приподняться на четвереньки успел. Хотя толку-то… До чего ж дерьмово.

Кто ж ему этак удружил? Рауд по чьему-то наущению? И не побоялся?

А, может, искать стоит ближе? Нел сейчас должно быть хуже. Она куда мельче, яд подействовал бы сильнее, а она, вон, плетет. Пока на саму себя. Могла девчонка, поняв, что открыто с ним не справится, отомстить исподтишка? Почти не ела — в самом деле не была голодна с расстройства или знала, что много есть не стоит? Потом ее вырвало, с перепоя или потому что сама спровоцировала? Это ведь несложно — изобразить тошноту, и отвернувшись, сунуть в рот два пальца.

Если так, он болван, каких мало. Впрочем, все станет ясно довольно скоро.

Нел присела рядом, свились плетения. Нет, не она. Перестало мутить, и, хотя нутро все еще болело — но вовсе не так, как вначале. Альмод закрыл глаза, на миг позволив себе расслабиться. Не она.

— Эй, не вздумай умирать! — В голосе девушки прозвучал нешуточный страх.

— Не дождутся, — выдохнул Альмод.

Нел помогла ему сесть, избавиться от испачканной одежды. Добыла где-то кусок полотна — полотенце, которым был накрыт кувшин для умывания, запоздало сообразил Альмод — намочив, обтерла ему лицо, грудь и руки. Помогла перебраться на постель.

— Сейчас позову прислугу, чтобы убрали.

— Нет, — просипел он. Во рту было сухо, словно он полдня бродил по жаре. И слабость, чтоб ее… — Закрой дверь. Открой окно, если воняет. Но лучше пока никому не знать, что мы живы. Сейчас я немного отлежусь и подумаю.

Отлежаться надо. Хотя бы до поры, когда он сможет плести. Повезло, что он пустил Нел ночевать. Повезло, что она не умеет пить. Иначе сдохли бы оба.

Добыть мышьяк в Мирном — не проблема, в золотоносной руде его едва ли не больше, чем золота. И выделить несложно, для этого и алхимиком не надо быть.

Алхимиком?

Альмод резко сел — злость придала силы. Плетением — вот и нити уже подчиняются — притянул сумку с вещами, взялся за рубаху.

— Куда ты?

— Объяснить кое-что одной ревнивой суке. Только оденусь и напьюсь. В смысле, воды.

Пить по-прежнему хотелось безумно.

Нел пихнула его в грудь — вроде бы несильно, но Альмод рухнул обратно на постель.

— Ты себя в зеркале видел?

— Что туда смотреть? — Он попытался подняться, но Нел толкнула снова, и он опять безвольно распластался. Да что ж такое.

— Не знаю, о ком ты, но в таком состоянии, как сейчас, ты и болонке ничего не объяснишь.

Она подняла с пола кружку.

— В пиве или в еде?

— В еде. Но мне воды, пожалуйста.

Она наполнила кружку водой.

— Поспи. Глубокая ночь. Пара часов ничего не изменит.

Альмод выпил воду в два огромных глотка. Очень хотелось еще, но этак его снова стошнит. Он все же наполнил кружку снова, радуясь, что плетения подчиняются. Выпил, теперь уже медленно. Казалось, влаги внутри него осталось не больше, чем в сушеном яблоке.

— Я не усну. Слишком зол.

— Значит, полежи. Пока слабость не пройдет. Повезло, что ты проснулся вовремя.

Альмод откинулся на постель. Нел права, сейчас его и младенец прихлопнет. Значит, надо утихомирить мысли, выровнять дыхание и в самом деле поспать.

— Повезло, что ты оказалась рядом. И что не умеешь пить. Спасибо.

Она смутилась, пробормотав что-то невразумительное.

А еще повезло, что их отравили плохо растворимым соединением мышьяка. Уйди яд сразу в кровь, Альмод бы просто не проснулся. И даже проснувшись, ничего не смог бы сделать. Головокружение, слабость, спутанность сознания, смерть.

А ведь алхимик бы об этом подумал. Тогда почему Рагна выбрала плохорастворимую соль, которая пару раз попалась крупинками? Он еще подумал, что на кухне плохо промыли травы, но решил не привередничать, бывало и хуже. Хотела просто подгадить, отомстить, но не убивать? Слабоват повод для убийства, пару раз переспать недостаточно для того, чтобы опытная — а Рагна оказалась искусна в любовных утехах — женщина привязалась так, что возжелала смерти «изменщика». Чай не девочка, для которой каждый поцелуй — событие, а про большее и говорить нечего.

Хотя кто поймет этих женщин… Или вправду хотела убить? Если бы они просто не проснулись, стали бы искать причину. А так — решили бы, что холера, и вся недолга. Проявления одинаковые, даже плетениями не отличишь, потому что и изнутри очень похоже. А он сам уже ничего никому бы не объяснил, потому что до двери бы не добрался. К тому времени, как их с Нел нашли бы, обоих уже крутила бы судорога от обезвоживания, а про способность здраво мыслить и вспоминать не стоит. Списали бы на холеру. А что других случаев в округе не было — так все когда-то происходит впервые, целитель, вон, по лесу шатался, мало ли, из какого ручья попил. И с собой воды принес, хорошо, что больше никого не напоил…