— Каган…

— Да.

— Настали трудные времена…

— Ты мне будешь рассказывать, Аркадий? Мне жёны всю плешь проели! — он снял национальный головной убор и продемонстрировал свою лысину.

— Так вот, я хочу, чтобы между нами не было недопонимания. Я, считай, твой самый верный найом, министр и вообще подчинённый. Я веду войну, победил хана Каратая и навязал ему мир, вооружаю партизан и казаков, строю дороги для боевых действий.

— И я это ценю. Думаешь, у нас есть шанс? Мне министр Михаил предлагает попросить помощи у русского царя, чтобы он прислал войска.

— Ага и украл у меня победу, в условиях, когда я раздал люлей уже большей части ногайцев.

— То есть, тебе такое предложение не нравится? — он спросил искренне, это был тот редкий случай, когда Юба советовался.

— Каган, то есть, Великий каган, ты же понимаешь, что если русский царь пришлёт корпус линейной пехоты, то они отсюда уже не уйдут?

— Понимаю, стреляющий адвокат. И что наличие такого корпуса будет влиять на мою политику. Но разве русский царь нам не друг?

— Друг. Но дружат на равных, сильный с сильным. А если мы покажемся слабаками, которые сами не смогли эту шпану разогнать, то кто нас, тебя и меня, будет уважать?

— Вопрос хороший. Ты мудр не по годам. Я всё же женю тебя на одной из своих дочерей. Тогда мои внуки будут кудрявыми как ты и красивыми как я.

— После войны. Сейчас по подписанным тобой указам войну ведёшь ты, пусть и моими руками, признаёшь необходимость и факт базирования казаков, создание ополчения, которое верно своему кагану, даже присягу даёт и будет распущено сразу после войны, а наёмники отправлены домой с премией.

— Может, не надо премии, балуем, а?

— И мой город является свободной экономической зоной с массой возможностей по банкингу, оффшорным компаниям, логистике, торговле, игорному бизнесу и небольшой промышленности.

— А мне за это что? Ты будешь кагана своего задабривать?

— Конечно, я же построил для тебя самый большой дворец в каганате. Ну, собственно, так и должно быть.

— Где построил, у себя в маленьком городке?

— Да. Но уж, где смог!

— А надо бы в стойбище!

— Учту, отработаю и вопрос столицы. Видишь, сколько задач на мне висит? А я вообще-то просто министр иностранных дел.

— Ну, ты уж как-то постарайся всё сделать и про кофе не забыть для меня.

— Будет тебе кофе, Великий каган.

— И победа в войне?

— И победа в войне, само собой.

— Слушай, министр. Не приказываю, а прошу. Прошу, чтобы ты попробовал связаться с Великим Курултаем степи.

— Впервые слышу про такую организацию.

— Это не организация. И его вроде как нет, это скорее место.

— Тайное?

— Да не то, чтобы. Когда в Степи происходит что-то важное, то собираются представители наиболее влиятельных ханств и каганатов, там и договариваются между собой. А сейчас получается, что ногайцы напали на свободный и независимый каганат Южный Алы Тау, а все делают вид, что ничего не происходит.

— Все ждут, чем закончится, это как в драке. Выводы делают по результату. Ты знаешь выражение, каган, что победителя не судят?

— Да кто б его осудил, он же победитель, к тому же с оружием. Но на месте Великого Курултая время от времени кто-то сидит. Так можно пообщаться с уйгурами, калмыками, кыргызами, прочими народами Степи. Хотя бы пожаловаться им на поведение ногайцев.

— Ну, поузнаю́, попробую.

* * *

Возвращаться на мотоцикле, который, впрочем, пришлось дополнительно заправлять одной из запасных канистр, оказалось довольно просто.

При помощи Шило мы с Кабыром вернулись в лес по ту сторону города Николай, а оттуда на мотоцикле до города. Успели до темноты.

— Ну, как там боевые действия? -спросил я склонившегося над картой де Жерса.

— Во-первых, мы полагаем, что у разных частей войска есть между собой связь. Так, мы напали в квадрате одиннадцать — сорок девять, а согласно данным Фёдора, то есть авиаразведки, кстати надо ему купить приличный фотоаппарат с оптикой для дальней съёмки, отреагировали ещё два скопления ногайцев. То есть, узнали про нападение почти сразу же.

— Постой, про Фёдора. Тебе финансирования хватает?

— Нужно ещё сто тысяч. И отчёт о расходовании прежних ста потом, когда время будет.

— Никогда у тебя времени не будет, господин генерал, пока ты замами не обрастёшь, на которых будешь такую фигню скидывать. Я поэтому и спросил про бабки. У тебя есть деньги, чтобы нанять себе помощников?

— Ну, вообще-то есть.

— Найми тогда фотографа для Фёдора, не должен он сам и за штурвалом сидеть, и лупить глаза, ища, где там враг, и объективом фотоаппарата во все стороны водить.

— Резонно. Но я не этот, не кадровик, не специалист по кадрам, граф.

— У меня есть риелтор, уже прилетел, я вас познакомлю, будешь ставить задачи ему.

— Он умеет искать работников?

— Нет, он будет искренне возмущён, что ему такие задачи ставят. Но он справится, он талантливый, что хочешь может купить и продать.

— Снабженец?

— Нет, мне тут Филипп сказал, что есть у нас кандидат в снабженцы. Цветлан, так зовут риелтора, он всё же пусть будет по недвижимости и кадрам.

— Хорошо, будет кого озадачить, придумаю кого нанять. А пока случай по бою… Ну, напали мы удачно, они не ожидали, захватили одиннадцать ружей, постреляли пару дюжин степняков. Конечно, мои богатыри ещё молодо-зелено, сработали криво, у нас вечером будет разбор полётов, но ничего, хозяйка дома, что я снимал, когда служил в Таганроге, говорила, что первый блин комом. Или кому. Как-то так.

— А тебе не кажется, генерал, кстати, я подписал указ о твоём повышении до этого звания и официальном управлении франтирёрами, что наличие связи между частями говорит не только о том, что это происки англичан, но и что у врага всё ещё есть единый центр управления.

— Кажется. Но мне это «кажется» ничего не даёт.

— А вот у меня есть идея. Давно я не посещал Кустовой.

* * *

Вечер.

Я брёл по Кустовому в своём костюме и меня не покидало ощущение, что от меня пахнет тайгой и выхлопами от мотоцикла.

Прошёл мимо своего офиса, свет внутри не горел, а я подумал о том, что ключей от него у меня