При помощи магии мы, всё ещё на мотоцикле (хотя я понимал, что в какой-то момент его придётся перекинуть на Изнанку на хранение, а дальше пешком), переместились на другую сторону реки и, всё по тем же следам, углубились в лес.

Через полтора часа Кабыр попросил остановиться, вылез и пару минут простоял в задумчивости.

— Там крупный лагерь.

— Ты это понял по следам?

— Там готовят плов. А ждал я, чтобы понять, какой ветер.

— Ну, плов — это обнадёживает.

— Нам надо объехать овраг вот так, по лосиной тропе, — он указал пальцем кривую линию, а я не стал спорить.

Конный разъезд, нечто вроде охраны, заметил нас, появившись откуда-то из-за стволов, но, к счастью, сразу же узнал.

Верхом на мотоцикле мы въехали на холм, где среди вековых сосен раскинулись немногочисленные юрты лагеря. Наводка, которую дал мне Шпренгер, оказалась верной, на юртах был потёртый и намокший знак-тамга рода Юбы.

…

— Приветствую тебя, Великий каган.

— И тебя, найом Аркадий. Мой министр Михаил предупреждал, что ты можешь скоро появиться.

— Как твои дела?

— Слушай, Аркадий, ну что за дурацкий вопрос? Дела мои тревожны, большая часть верных найомов покинула меня в трудную минуту, за что я с них потом, когда закончится война, спрошу по всей строгости. Ты, между прочим, тоже относишься к их числу.

— С фига ли? В смысле, ты заблуждаешься, Великий каган.

— Обоснуй, — недоверчиво насупился он и налил себе остывшего зелёного чая.

— Я в одиночку веду войну. Пока ты в мудрости своей укрылся на севере каганата, а твои найомы в малодушии попрятались по норам, — при моих словах согласно каган кивнул, он искренне верил, что прятаться ему — это тактический ход, а другим — трусость и неверность делам каганата. — Так вот. Я вооружил казачество, и мы дали сражение хану Каратаю, выиграли его и навязали мирный договор, по которому он ушёл.

— Далеко ушёл? А как же эти его ногайцы, которые шастают по долинам?

— Он с войском, а это большая часть ногайцев, ушёл, но часть ногайцев ему не подчиняется, они слушаются нанявших их англичан.

— Вот ублюдки с чаем и этикетом, — выдал экспресс-анализ международной политике старый степняк. — Тогда как чувствует себя война? Мне не следует тебя наказывать.

— Войну ведёт генерал де Жерс. Кстати, надо подписать указ о назначении его генералом.

— Что за Жерс?

— Это героический имперский генерал, который с трудом согласился приехать из Москвы и возглавить партизанское движение, вооружить и обучить как наёмников, так и местных жителей, которые по моему зову… Сделанному от твоего имени, само собой, пришли защищать свою земли.

— И что, у меня теперь вооружённые крестьяне, граф?

— У тебя сроду крестьян не было, что алтайцы, что чалдоны и так были вооружены.

— А теперь ещё и армия у них. Мне, конечно, бояться некого, за мной власть и люди.

— Кстати, сколько их? Должно быть три сотни, а я посмотрел на лагерь, сейчас всего шесть-семь сотен клинков?

— Мой воевода и министр Михаил прочёсывает окрестные земли.

— Привет им. Вот указ о формировании народного ополчения франтирёров.

— Это твой генерал придумал?

Я подал ему подготовленные указы, в одном он присваивает де Жерсу звание генерала и назначает командовать франтирёрами.

— Так у меня денег на все эти модные штуки нет, — он ткнул ручкой в незнакомое слово.

— Помню-помню, налоги не платятся, в стадах падёж, казна оскудела.

— Молодец, осваиваешься.

— Всё за мой счёт.

— Молодец, хвалю. Потом и не снимешь тебя с должности, Аркадий, каганат тебе кучу денег должен.

— Не надо меня снимать, я кагану дворец построил, рассчитывая быть в должности, пока живой, гарантией чему является авиация, пехота, моторизированные пулемёты и мы тут пытаемся наладить английские пушки, две штуки, нам в качестве трофея достались.

— Стырили?

— Да.

— Хвалю. Представь сам себя к ордену, я вручу… Когда мы победим, само собой.

— Указы, — я подал ему ещё и ещё.

— Что ты мне суешь… Причём без подарков любимому правителю?

— Указ о том, что ты поручаешь мне, раз уж так сложилось, вести боевые действия… Не посягая на власть твою, как верховного главнокомандующего и власть других найомов.

— С ними я сам буду разговаривать на Курултае, если доживу, — проворчал он. — Что тут? «Поручаю проводить мобилизацию, закупать и создавать военную технику, оружие, боеприпасы, обучать войска постоянного и временного базирования».

— Это наёмники и ополчение.

— За твой счёт?

— Да, я плачу за всё.

— Откуда у тебя денег столько, Аркадий?

— Наследство, плюс мне дал в долг император. Ты не переживай, по этому поводу следующий указ.

— Ладно, я подпишу. А что там за следующий?

— Гарантии, что кроме ежегодного ясака земля найома Бугуйхана не платит в казну и не собирает никакие налоги в течение следующих ста лет. По этому указу не только великий каган не будет брать налоги, но и я не могу обирать жителей, оставляя деньги себе.

— Себе нельзя, все налоги в казну. А по поводу ясака, ты его ни разу не платил.

— Не платил, я ж только стал владельцем земли. Но готов заплатить ясак за четыре года вперёд самым ходовым сейчас товаром.

— Золотом?

— Да откуда у меня золото, каган? — в памяти тут же всплыли те без малого пятьдесят тонн, что хранились на дне залива около города. Учитывая, что золото благородный металл и не ржавеет, с ним ничего не случится. Что так же означало, что никакому жадному царю Юбе (как в песне) никакое золото я не намерен вручать.

— Товар у меня куда более ценный. Патроны.

— Патроны? Да, сейчас соль и патроны в цене. Сколько дашь?

— Сорок ящиков, по десять за год.

— Прибавь к этому четыре мешка соли. А то крупа есть, а вот с солью… В спешке собирались, когда враг напал, не всё необходимое взяли. Ещё нужно кофе, сахар, одеяла и овёс.

— Овёс мне взять особо неоткуда, держи коней на подножном, остальное будет, доставлю.

— А что это у тебя за чудо-тарахтелка?

— Мотоцикл.

— Мне тоже такой надо.

— Этот служебный, но я тебе куплю и подарю.

—