Отрепьев только развел руками, на который сверкали красным огнем крови и пожара царские перстни.

— Я тут не причем, не давал я приказа убивать Годуновых, — быстро открестился он от причастности к злодеянию. — Это твой сводный брат Васька Голицын постарался, много в нем накопилось ненависти к Годуновым, которые не давали ему власти. С него и спрашивай!

— А царевна, где она? Ты же обещал, что с нею ничего не случится, — тихо, не повышая голоса спросил Петр, но глаза его сделались страшными, совершенно безумными.

Не замечая выражения лица своего ближайшего сподвижника и друга, сделавшегося способным на безрассудное убийство от отчаяния, Отрепьев беззаботно ответил:

— Ксения пыталась отравиться, не в силах пережить гибель матери и брата. Приняла сильный яд.

— Приняла яд, она мертва? — простонал Петр Басманов, хватаясь в отчаянии за голову.

— Да нет, князь Мосальский вовремя ее схватился и заставил травника Трифона дать ей нужное противоядие, — успокаивающе произнес Самозванец наконец заметивший невменяемое состояние своего друга. — Теперь Ксения находится на исцелении в доме Мосальского, она окружена всей нужной ей заботой и уходом. Не страшись за нее, ее жизнь вне опасности.

Не дослушав Отрепьева, Петр выбежал из дворца и помчался к подворью князей Мосальских что было мочи. Верный конь быстро домчал его до богатого подворья временного опекуна царевны Ксении и остановился у красного крыльца боярского дома. Князь Василий принял нежданного гостя со всеми почестями, однако воевода Басманов и с ним не пожелал пускаться в длительные разговоры и устремился прямо на женскую половину.

— Воевода, да нельзя тебе к царевне. Она еще не оправилась от яда, не прибрана и не причесана, — надрывался от крика грузный хозяин дома, пытаясь поспеть за сильным мужчиной, который потерял голову от безоглядной любви. Петр Басманов ожидаемо не стал прислушиваться к его словам и мчался дальше, стремясь удостовериться, что с любимой девушкой ничего непоправимого не произошло.

Ксению он нашел в самой дальней горнице терема в окружении сенных девушек, тщетно пытающихся развлечь ее. Она в самом деле была не полностью одета и не причесана, ее тело облачала одна льняная вышитая цветами сорочка, и ноги были обуты в простые кленовые лапти. Простоволосая царевна сидела на краю лавки с выражением безучастия и полной покорности судьбе, явно уже не ожидая ничего хорошего в будущем для себя.

Новый патриарх Игнатий навестил ее вскорости после того как она пришла в себя от отравления и сурово отчитал ее за попытку по своей воле оборвать собственное земное существование. Ксения поняла с его слов, что она совершила непростительный грех, пытаясь самовольно расстаться с жизнью и ей надлежит жить несмотря на ожидаемый позор и людские насмешки, чтобы вымолить прощение у Бога за грехи родителей и свои собственные. В этом теперь состоял смысл ее пребывания на земле, однако Ксения постоянно во время пребывания в доме князя Мосальского задавалась вопросом хватит ли ей душевных сил вынести поношение от многочисленных врагов ее семьи и возможную месть ненавистников Годуновых.

Пережитые горести и нынешние тревоги совсем измучили Ксению. Она осунулась, темные могильные тени залегли под ее глазами, красота поблекла до неузнаваемости, и все равно она была воеводе Басманову милее всех красавиц на свете.

— А ну пошли отсюда! — гаркнул Петр Басманов на глупых девок, без толку кудахтающих возле его ненаглядной звезды, принявшей облик земной царевны.

Девиц словно ветром сдуло, а Ксения, вздрогнув, закрыла лицо руками. Право она не знала кого ей бояться больше — Самозванца или бывшего жениха, с которым ее мать разорвала помолвку в одностороннем порядке. Девушка всей душой надеялась, что ей больше не придется встретиться с воеводой Басмановым, который вправе был таить на нее обиду, но ее злосчастная судьба распорядилась по-другому и теперь нужно было держать ответ за нарушенное обещание выйти за него замуж.

— Царевна, что ты удумала жизни себя лишить! От чего бежала, от чего спасалась, кто тебе грозил? — вне себя начал задавать вопросы Петр, пытаясь понять, что толкнуло девушку на роковой шаг.

Ксения задрожала всем телом, испытывая одновременно и страх, и отчаяние от безнадежной для нее ситуации, затем собравшись с духом, она тихо произнесла:

— Петр Федорович, я с матушкой и с братом очень виновата перед тобой, — нарушили мы данное тебе слово стать твоей родней. И дедушка мой Григорий Лукьянович виновен в твоем горьком безотрадном сиротстве, оставил он тебя еще в младенчестве без родного отца. Я не отрицаю нашей многочисленной вины, вызывающей твое справедливое негодование, но молю, не преследуй больше меня, сироту горемычную, своей злобой и яростным отмщением. Видит Бог, я и так жестоко наказана потерей всех членов моей семьи, и коли ты милосердно простишь меня, то век буду Бога за тебя молить в стенах монастыря.

Воевода Басманов застыл словно пораженный молнией поняв, что именно в нем царевна Ксения видела главную себе угрозу и опасность. Затем он упал на колени перед нею и пылко воскликнул:

— Ксения Борисовна, как же так⁈ Да я скорее нож в свое сердце воткну, чем трону хоть один волос на твоей голове. Как можно подумать, что я причиню тебе какое-нибудь зло, ведь я давно люблю тебя и сохну по тебе! Твоя красота меня с ума свела и только об одном я мечтаю — встать с тобой под венец и всегда называть тебя своей супругой!

Дыхание у Ксении на миг остановилось — Петр Басманов был так прекрасен, когда объяснялся ей в любви, что ее голова закружилась словно от хмельного вина. Очарованная, девушка смотрела на мужественное лицо красивого воеводы, которое часто являлось ей то в страшных, то в пленительных ее девичьих снах и чувствовала, что она готова вечно смотреть в его глаза, полные нескрываемого обожания.

Но кое-какие сомнения в его чувствах у нее все же остались, и она с горечью сказала:

— Петр Федорович, но я теперь невыгодная невеста, не с руки вам теперь идти со мной под венец. Это мой покойный батюшка, царь Борис Федорович мог тебя одарить сверх всякой меры и возвысить тебя над всеми князьями и боярами. Но он мертв, я — бедная всеми презираемая сирота, которую отверг князь Федор Мстиславский и лучше бы тебе поискать суженую среди родни царевича Дмитрия Иоанновича.

— Мне не нужны земные сокровища и мирские почести, Ксения Борисовна, я ищу единственно твоей руки, — стал