Так вот, этот народ славился торговым ремеслом, ростовщиками и всяческими ухищрениями. Купцы из Варгии, хотя бы раз побывавшие в Асмариде, возвращались не только с товарами, но и новыми знаниями как обмануть, обвесить, недоговорить и прочими способами увеличить прибыть или уменьшить издержки.

Знания, надо полагать, получали на собственном горьком опыте.

Воины среди асмаридцев считались похуже северных. Но дело скорее в системе оценок. Варгийцы предпочитали прямое столкновение и добрую рубку лицом к лицу. Хотя вековые войны с кхазарами заставили их относиться к луку и стрелам не только с уважением, но и с любовью. И даже находились умельцы, способные соревноваться с лучшими из кхазар в этом нелёгком боевом мастерстве. Но таких было мало.

А вот асмаридцы никогда не гнушались всеми видами оружия. И хотя в отдельности уступали в ближнем бою варгийцам, а в стрельбе кхазарам, компенсировали это применением ядов, источниками которых обладали в необъятных количествах. По слухам, и духовная сила асмаридцев нередко проявляла ядовитые свойства. Как именно — ещё непонятно. Войны с ними не было давно. Велизару выгоднее было торговать с южным соседом. Как и Асмариду — с северным. Хотя обе стороны относились друг к другу с явной неприязнью. Скорее всего, основанной на такой разности культур.

Объединяла варгийцев и асмаридцев одна лишь неприязнь к кхазарам. Кочевники успели насолить всем, до кого добирались их дерзкие номады. Особенный ущерб чинили кхазары, когда находился какой-нибудь великий вождь, объединивший множество номадов и собравший настоящую Орду.

— Батур — хороший человек, — уверил я Барбела. — Но злопамятный. Он очень дорожит своим имуществом, а коня за близкого друга почитает. Надо сказать, мы все злопамятные.

Ах, да! Барбел свободно говорил во-варгийски. С заметным говором, конечно, но это не страшно. В Мадальтале многие говорили на нашем языке, и не только в качестве наследия моей империи, где он стал общим для всех народов, но и благодаря варгийским купцам, которые бывали здесь частыми гостями.

Собственно, это и стало причиной, почему Барбел нами заинтересовался.

— Завелись у нас тут… купцы, в общем. Из ваших, северян. И устроили беспорядок! Обманули наших торговцев, да так что не подкопаешься! Народ уже расправы требует, готов копья в руки…

— Погоди, погоди! — остановил я его. — Варгийские купцы? Обманули ваших? В асмаридском городе? Барбел Ад Нимая, дорогой мой, вы точно в своём уме? Может, наоборот было?

Вопросы главе стражи не понравились. Причём непонятно, из-за моих сомнений в его рассудке или том факте, что варгийцы обыграли асмаридцев на их же поприще. Это всё равно что перестрелять кхазарина!

— В своём! — рявкнул Барбел, хлопнув кулаком по столу. — И дело было именно так, как я сказал! Не зли меня, северянин, а не то я найду других исполнителей!

— И много нас в Мадальтале, с такими замечательными оберегами? — Я указал на клеймо на запястье.

Барбел замолчал, насупился. А я понял, что верно угадал замысел хитреца.

Судя по всему, никаких прямых нарушений закона таинственный варгийские купцы не сделали. Только нанесли ущерб гордыне горячих южных торговцев и навели смуту в городе.

Справиться с ними так, чтобы претензий к асмаридцам не было, могли только сами варгийцы. Но кто ж пойдёт против своих? Правильно — те, кого эти свои изгнали. Вот и задумал Барбел использовать одних смутьянов-варгийцев против других. Что ж, замысел здравый. И нам сулил свободу.

Когда Барбел остыл и продолжил излагать суть дела, я два не сдерживал смех. Оказалось, варгийские гости два дня ходили от одной лавки к другой, узнавая цены и торгуясь. А когда дело доходило до сумм, сговоренных на общем собрании местными торгашами, воротили нос. Мол, дорого, вон, ваш сосед из лавки через дорогу предложил цену ниже. Только по секрету, просил не говорить никому.

Ой, проговорились! Ну, вы же никому…

Конечно, им не верили. Но затем купцы перемещались в упомянутому соседу и покупали товар у него. А тот ведь видел, что сделка у них не удалась, а он такой-сякой молодец и сумел уговорить покупателя. Да ещё и ухмылялся, глядя в ответ.

Соседям же предлагали цену выше, хвалили качество товара и обещали забрать завтра ещё больше. Мол, приготовь побольше вон того, ещё того и вот этого. Если всё такое же хорошее — заберём!

В личных разговорах местные торгаши только ругались. Одни были уверены, что соседи преступили договорённости и обвиняли их в этом, а другие глумились над первыми, обзывали неудачниками и неумелыми торговцами.

Иногда обвинения были перекрёстными. По разным товарам. Варгийские купцы не разглашали, что прибыли вместе и прикидывались незнакомцами, умудряясь окучивать одних и тех же соседей с обеих сторон.

В общем, в конце концов все наплевали на прежние договорённости, разругались и разве что не в убыток продавали товары, чтобы выглядеть в глазах других как можно успешнее. Всем говорили, конечно, что взяли вдвое, а то и втрое от настоящей цены и нажили немалое богатство.

А когда обман варгийцев вскрылся, они уже успели скупить всё что можно и собирались покинуть город. Но обманутые торговцы преградили путь и потребовали справедливого суда. То есть — товары вернуть, а уплаченное оставить в качестве платы за моральный ущерб.

Варгийцы, конечно, с таким раскладом не согласились. Пригрозили жалобой самому царю Велизара и славному князю Стариграда, что сулило если не войну, то большие неприятности для Мадальталя.

Короче говоря…

— Разберись с этими обманщиками! Заставь вернуть товар и убраться подобру-поздорову!

— Наши вещи? — уточнил я.

— Всё вернём в целости и сохранности. Ничего не пропало, будь уверен.

— Всё? И то, что негодяй Тамай Саяд забрал?

Тут лицо Барбела помрачнело.

— Э, нет. С этим дельцом сами разбирайтесь.

Как выяснилось, Тамай уже не раз проделывал такой фокус. Кого мог, сам со своими головорезами лишал имущества. А если находились люди посерьёзнее, пропускал с особой меткой, чтобы привлечь стражу. Если получалось, прибирал к рукам часть имущества.

Но доказать, что сумка была у меня, не получится. Как не получится доказать и неправомерное владение сумкой самого Тамая. Я ж её добровольно отдал. Сам дурак, получается. Дважды.

— Ладно. Разберёмся.

Мой тон явно не понравился Барбелу. Но он ничего не сказал. Либо с сотником у него были не очень хорошие отношения, либо не беспокоился за него, убеждённый в силе своего подчинённого.

— Но часть вещей придётся вернуть сразу, — продолжил я. — Не идти же нам на переговоры в таком