– Вот это другой разговор, – потер ладони Максим. – А из ковшика сам хлебай.

– Между прочим, очень хороший глинтвейн, – встала на сторону Решетникова Лосева. – Мне понравилось.

– Ну, это для извращенцев, – откупоривая пузырь, сказал Веригин. – Как вообще можно кипятить вино и сыпать туда всякую дребедень? Нормальному человеку такое в голову не придет. То ли дело наша огненная вода! Чистый, натуральный продукт без всяких примесей. – Веригин наполнил свой бокал бесцветной жидкостью. – Ну что? Выпьем в который раз эту прозрачную Божью слезу за то, чтобы мы добыли-таки янтарные слезы! – И он чокнулся с Мариной и Валентином.

Решетников смотрел на это усатое и бородатое лицо со взъерошенной копной русых волос и не понимал, почему Марина тянулась именно к Максиму Веригину, а не к нему, Валентину Решетникову? Ведь он тоже строен, высок, к тому же образован, умен, начитан, имеет вкус и хорошие манеры. Все эти качества, плюс достаток в средствах, должны были склонить чашу весов в его пользу. Но Лосева была неравнодушной именно к Максиму. А тот до сегодняшнего дня оставался к ней холоден. Он даже спал с Валентином в одной комнате, предоставив другую Марине в безраздельное пользование. Такие отношения между девушкой и школьным приятелем вполне устраивали Валентина. Он надеялся, что в конце концов сможет завоевать сердце понравившейся особы, но Макс спутал все карты.

В жизни Решетникова было немало женщин, и он даже имел опыт брачного союза, оказавшегося непрочным и недолговечным, что, впрочем, его нимало не расстраивало. Он ценил холостяцкую свободу, посмеиваясь в душе над теми, кто заковал себя в кандалы Гименея. От недостатка женского внимания Валентин не страдал. Молодой мужчина, ищущий удовольствий, имея при этом все необходимые атрибуты для дамского угодника, как-то: автомобиль, свободную квартиру и подмосковную дачу, – не оставался незамеченным и без особых хлопот находил себе пару. Но все эти мимолетные романы, сотканные из ароматов духов и дезодорантов не доставляли ему эмоционального удовлетворения. Одерживая маленькие победы в постелях и получая физическое наслаждение, он каждый раз, расставаясь с очередной знакомой, ощущал снедающую его изнутри прожорливую пустоту одиночества.

Женщины приходили и уходили, но среди них не было той единственной, ради которой он был бы готов на все. Флирт, увлечение, короткая, ник чему не обязывающая связь и новый виток естественного хода событий.

А что потом? „Праздник чувства окончен, погасли огни, сняты маски и смыты румяна“, как писал один когда- то бешено популярный, а ныне совсем забытый русский поэт. Но в последнее время, его стало коробить осознание того, что все эти мимолётные подруги видят в нём лишь парня с достатком, а его душа так и осталась для них тайной за семью печатями. Никто ее не востребовал, и постепенно она стала черстветь и загнивать. В ней рыли проходы черви зависти и мстительности, мирно соседствуя с личинками тщеславия и честолюбия.И потому-то обнаруженное им магнетическое поле, установившееся между Мариной и Максимом, больно задевало его болезненное самолюбие.

Веригин, почувствовав на себе взгляд, повернул голову в сторону Решетникова и, увидев странный блеск в глазах старого школьного товарища, истолковал мерцание его зрачков по-своему:

– Ты чего, Валь? Водки, что ли, жалко? Чего так смотришь?

– Да мне не водки жалко! Это добро на Руси никогда не переведется! Мне тебя жалко! Пристрастишься к горькой, и пойдет вся житуха по наклонной.

– Этому не бывать! Я с тормозами.

– Я это подтверждаю, – вступила в разговор долго молчавшая Лосева. – Максим не сопьется. Ведь ему, как инструктору подводного плавания, надо быть всегда в надлежащей форме.

– Алкоголь – враг нашей профессии. Случай даже был такой. Решили трое ребяток в подводном колоколе новый год отметить, распили в нем шампанское, а когда стали подниматься на поверхность, эти пузырьки едва их изнутри не разорвали.

– Уж не ты ли был одним из них, – усмехнулся Решетников. – А то у тебя устойчивая неприязнь к шампанскому.

– Нет, я не пью ни до, ни во время погружений, – ответил Веригин. – Исключительно после. А не вернуться ли тебе, Валь, к твоим рассуждениям о русском шовинизме, которые я нечаянно прервал.

– Не о шовинизме, а о патриотизме, – поправил друга Решетников.

– Квасном.

– Не о квасном и не водочном, а об истинном.

– Актуальная тема для коллоквиума в период президентского межтурья.

– Кстати! – опять вклинилась в мужской диалог Лосева. – Есть идея! Смотаться в Москву на пару деньков и проголосовать за достойную кандидатуру! Их всего две осталось.

– Или, на худой конец, получить открепительные талоны, – улыбнулся Марине Максим.

– Нет, други мои! – закачал головой Решетников. – На счету каждый день, и мы не должны терять ни минуты.

– Неувязочка выходит, Валентин! – ткнул в грудь товарища пальцем Веригин. – Сам о патриотизме разглагольствуешь, а как судьбу России решать, так в сторону!

– Макс, не передергивай!

– Да у тебя патриотизма столько же, сколько и у наших футболистов, которые играют в европейских дворовых командах, лишь бы платили!

– На тебя водка дурно влияет? – приблизив свое лицо к заросшему лицу Веригина и чуть не касаясь своим лбом лба одноклассника, спросил Решетников.

– А что я такого крамольного сказал, Валь? Ты мне друг, и я говорю с тобой, как с другом. Я тебе даже дам совет. Твое призвание – политика. Ты там будешь чувствовать себя как рыба в воде. Говорить витиевато ты умеешь, дипломатический лоск в тебе есть, интригу сплести сможешь. Главное в политике что? Это врать и обещать, врать и обещать, но делать это надо с честным и открытым лицом. Есть и другие средства, их много, и все они, как известно, хороши. – Максим положил руку на плечо Валентина: – Но ты на меня не обижайся. Это что-то вроде взгляда со стороны.

– Я и не обижаюсь, – приглушенно произнес Решетников. – Мнение товарища должно восприниматься как должное, а не как критика.

– Золотые слова! – Максим хлопнул Валентина ладонью по спине, отчего тот даже выгнулся.

– Полегче, дружище!

– Извини, старик. – Веригин перекусил пополам огурец и налил в свою чашку еще водки. – За янтарные сокровища! – Опрокинув содержимое в рот, он отправил вслед за горячительным вторую половину зеленого пупырчатого овоща. Не переставая жевать, он сказал: – Вот ты истинный патриот. Так? Так. Зачем тогда продавать Янтарную комнату? Подари ее родному отечеству.

– Когда у меня денег будет, куры не клюют, тогда можно и благотворительностью заняться.

– А у тебя разве сейчас денег мало?

– А знаешь, сколько я их убухал на этот проект? – ответил вопросом на вопрос руководитель экспедиции.

– Бухгалтерией не интересуюсь,