– Они верят, – твердо проговорил Илай. В это слово он всегда вкладывал смысла в разы больше, чем остальные. К сожалению, одной веры было мало, чтобы перестать сомневаться.

Айтар молча отвернулся и уперся руками в столешницу, устало прикрыв глаза. Иногда он завидовал людям, которые жили одним днем, не тяготясь мыслями о будущем. Для него свобода распоряжаться собственной жизнью всегда оставалась призрачной мечтой, которая не могла стать реальностью.

– Есть какие-нибудь вести? – спросил наконец Илай спустя мгновения тишины.

Айтар был благодарен, что друг не продолжил убеждать его в важности их общего дела, а перевел разговор в другое русло.

– Нет, – покачал он головой. – Наши люди в столице изучили все, что хранится в библиотеке. Ничего не нашли.

Пока Илай задумчиво изучал лежавшие на столе бумаги, дверь снова открылась. В кабинет неспешно вошел Тэй, тут же направившись к своему излюбленному месту. Он легко забрался на подоконник и сел, уперев локоть в колено.

– Как успехи? – Он улыбался, не обращая внимания на раздраженное сопение Илая.

– Без изменений, – ответил Айтар.

– Какие у нас планы?

– Ты же прекрасно знаешь, что мы пока не продвинулись дальше, – бросил Илай, не выдержав. Он скомкал лист, который держал в руках, и сердито взглянул на Тэя. – Что-то я не припомню, чтобы ты дал хоть один дельный совет, способный помочь.

Айтар прикрыл глаза рукой. Ни сил, ни желания снова их разнимать у него не было.

– Я повторю то же, что говорил в самом начале. – Тэй беззаботно рассматривал какую-то монетку в руках. – Один Айтар знает, где искать духа воды. Это знание таится в его крови и передается от отца к сыну. Шыв отзывается только истинным правителям Штормовых Земель.

– Мы это уже обсуждали. Князь не передавал никаких особых указаний, по которым его сыновья могли бы найти Шыв, – разочарованно махнул рукой Илай, тут же запуская ее в волосы.

Уголки губ Тэя дернулись, и он бросил веселый взгляд на Айтара. «Ежик», – произнес он одними губами, вынуждая и самого Айтара улыбнуться. Илай, к счастью, их веселья не заметил, раздраженно перебирая бумаги.

Уже два года – с тех пор, как князь скончался после продолжительной болезни – длилась холодная война между его сыновьями. До открытых столкновений дело пока не доходило, но все осознавали, что долго этот хрупкий мир не продержится. Силы княжичей почти равны, и исход сражения предугадать невозможно. На стороне Айтара было большинство великих домов, да и войско за последнее время значительно выросло. Но у Сапата был Отряд смерти, в который еще князь Калай отобрал самых опасных и жестоких ведьм, готовых по его приказу убивать любого. В народе этих ведьм прозвали Осами из-за схожести с опасными насекомыми – они передвигались с удивительной для людей скоростью и «жалили» тех, кто им чем-то не угодил.

Других ведьм Осы ненавидели: охотились на них, словно на зверей, и убивали, забирая при этом часть силы. Айтар не испытывал к этим ведьмам ненависти, не боялся их, но и не поддерживал. Пусть Осы и помогали в самые непростые моменты, да и от нападения соседних земель защищали, однако они в любой момент могли перестать подчиняться.

Айтар надеялся, что сможет найти выход из сложившегося положения и избежит жертв. В их семье из поколения в поколение передавалась легенда о том, что лишь дух воды Шыв может признать истинного наследника, достойного править Штормовыми Землями. Айтар верил, что, отыскав духа и пройдя испытания, он докажет своему народу и самому себе, что имеет право занимать престол.

– Узнаю этот взгляд, – хмыкнул Тэй, подбрасывая монету в воздух. Он часто так делал, и никто не мог заметить, куда потом она исчезала.

– О чем ты? – Айтар нахмурился. Было неприятно осознавать, что его эмоции так легко читаются.

– Ты снова задаешь себе тот же вопрос: достоин ли младший княжич Айтар быть правителем Штормовых Земель?

– Конечно, – ответил за него Илай, смотря на Тэя уверенным взглядом. – Он – единственный, у кого есть право занимать княжеское кресло в Нарспии!

– Но Айтар почему-то сейчас в Ишлее, – напомнил Тэй.

– Грядет великая битва, – твердо произнес Илай. – Она станет частью истории и останется в памяти каждого жителя Штормовых Земель! В Сапате течет проклятая кровь, и своими притязаниями он позорит славный княжеский род. Айтар победит, и о нем будут слагать легенды.

Айтар нахмурился. Он не любил обсуждать возможное сражение с Сапатом, а еще больше ему не нравилось, когда Илай выдавал подобные речи – друг искренне в них верил, но легче от этого не становилось.

– Битвы проходят, и о них забывают, – раздался тихий голос Тэя. – Важны изменения, которые эти битвы вплетают в карту мира.

– Зачем ты вообще здесь находишься, если сомневаешься во всем, во что мы верим? – Илай повысил голос. Он сжимал и разжимал кулаки, сдерживая злость.

Айтар отстраненно наблюдал за очередной ссорой – уже второй или третьей за утро, – гадая, кто из друзей победит в кулачном бою.

Илай на фоне Тэя всегда выглядел более внушительно – из них троих именно Илай обладал самым крупным телосложением, с широкими плечами и развитой мускулатурой. Он прекрасный воин, с самого детства проводивший все свободное время за тренировками, которые сделали его выносливым и сильным.

Тэй же выглядел как истинный дворянин. Если бы не прическа, никто бы не сомневался в его принадлежности к великим домам. Но словно для того, чтобы подчеркнуть свое отличие от дворянских родов, Тэй носил прическу, которой отдавали предпочтение хуры: по бокам волосы короткие, почти выбритые, а сверху – более длинные. Тэй обычно аккуратно укладывал их назад, полностью открывая лицо.

Тэй никогда не рассказывал, но Айтар подозревал, что было в нем что-то от знати. Скорее всего, благодаря отцу, потому что мать Тэя трудилась в княжеских палатах служанкой. У нее была смуглая кожа и карие глаза, как у большинства простых жителей Штормовых Земель. У Тэя же была бледная кожа и тонкие черты лица с выделяющимися скулами – в лучших традициях дворянства. Высокий и худой, он был быстрым и ловким, при этом не уступал в силе ни Айтару, ни даже Илаю.

– У нас разные причины, Илай, – не прекращая улыбаться, Тэй легко спрыгнул с подоконника, прислонился к нему поясницей и засунул руки в карманы брюк. И уставился на Илая, не сводя взгляда своих темных, как ночное небо, глаз. – Но это не значит, что кто-то вправе считать любую из них несущественной.

– Мне не нравится