Опустившись на колени, Миисса спрятала лицо в ладонях. Среди увядающего сада с некогда удивительными цветами она задыхалась от боли. Ее душа умирала точно так же, как и розы, засохшие лепестки которых сейчас небрежно разбрасывал по земле ветер. Как поверить, что самого любимого человека в целом мире больше нет?

Тело вновь содрогнулось от рыданий, когда Миисса, как сумасшедшая, принялась раскачиваться на месте, обхватив голову руками.

Она подвела маму. Ее не было рядом, чтобы построить мостик, который послужит переходом между миром живых и миром мертвых. Сам Великий бог встречал душу умершего на этом мосту и решал: отправить того в Сады или в Бездну. Сделал ли для мамы кто-то подобное или ее душе суждено скитаться во тьме в полном одиночестве? Что чувствовала мама, когда перед ней появился дух смерти Эсрель? Испугалась или приняла его с неизбежностью? Эти вопросы становились новыми иглами, вонзающимися в израненное сердце Мииссы.

Отчаяние и боль давили, словно сошедшая с гор лавина. Не хватало воздуха, не было сил заглушить разрывающие тело рыдания. Миисса чувствовала такую огромную вину, что та грозила ее раздавить.

– Прости меня… прости меня… прости… – как в бреду, она бормотала эти слова, не слыша собственного голоса.

Миисса просила прощения за то, что с недовольством ходила за сердечными каплями в дом ведьмы. Сейчас она отдала бы все на свете, ходила бы каждый день за любыми травами и отварами, лишь бы мама была жива. Она ощущала себя предательницей, легкомысленно поддавшейся на уговоры Ривы и рискнувшей заключить сделку, чтобы спасти Тияра. Миисса выбрала его, не подумав ни о ком другом. Она так мало говорила о своей любви к маме… Сколько же всего она не успела сказать ей!..

– Мама?

Шепот растворился, едва сорвался с губ. Никто больше не отзовется. Мама больше никогда ей не ответит.

В доме раздавались голоса. Кто-то звал ее, обыскивая комнаты. Миисса закрыла глаза. Она не хотела никого видеть, не нуждалась ни в жалости, ни в мнимой поддержке. Единственное, что ей было жизненно необходимо, – в последний раз почувствовать маму рядом. Она больше не плакала, ощущая, как по телу расползается болезненное равнодушие ко всему миру. Миру, в котором у нее отняли смысл жизни.

Губы стали ледяными и потеряли чувствительность. Закрытые веки казались тяжелыми. Дыхание было хриплым, а каждый вдох и выдох требовали усилий. Тело словно принадлежало другому человеку, ведь Миисса просто не могла выдержать столько боли. С усилием она вытянула руку и прошептала, не открывая глаз:

– Мама…

Она не могла не прийти. Это же мама. Она способна вернуться к Мииссе и из Садов, и из самой Бездны.

Вытянутая ладонь дрожала, но Миисса упрямо держала ее. Вера, что пальцев коснутся теплые мамины руки, удерживала ее в сознании, не давая впасть в безумие.

Миисса почувствовала, как чьи-то руки схватили ее за плечи и с силой подняли с земли. Безразличным взглядом она посмотрела в серо-зеленые глаза незнакомого мужчины. У него были короткие седые волосы и несколько глубоких шрамов на лице. Пару долгих мгновений он смотрел на нее, не мигая.

– Неужели ты думала, что сможешь подслушать разговор, прячась в тени, и остаться безнаказанной? – спросил он, сузив глаза. – Думала, сможешь скрыться? Хотя ты даже на это оказалась неспособна. Ведьмы могут отыскать человека по его портрету, ты же оставила нам целый кусок платья.

Миисса никак не реагировала, хотя поняла, о чем говорил мужчина.

– Уведите ее, – бросил он солдатам, державшим Мииссу.

Миисса не понимала, чего от нее требуют, да и было все равно. Хотелось, чтобы они прекратили страдания и просто убили ее.

Они прошли мимо кричащего что-то Тияра и плачущей Амины. Мимо хисэ Атнера и его жены, которые что-то доказывали незнакомцам в форме княжеской дружины и совали им в лицо какие-то листы.

Мииссу заперли в сарае старосты деревни. Страха она не чувствовала – хуже уже быть не могло. Да и чего теперь бояться? Смерти? Нет, сейчас Миисса ее не боялась, наоборот, желала.

На Синерь опустилась глубокая ночь, погрузив временную тюрьму в кромешную тьму. Небо заволокли тучи. Это огорчало – Мииссе хотелось последний раз посмотреть на звезды сквозь щели в крыше.

– Мечтаешь о смерти, пташка? – из темноты раздался скрипучий голос.

Миисса даже не вздрогнула. Глаза привыкли к мраку, поэтому она смогла различить силуэт, появившийся у дверей. Ярко горящие желтые глаза пристально смотрели на нее.

– Нетрудно догадаться, – усмехнулась Рива, когда ее вопрос и само появление остались без внимания. – Я чувствую это. Смерть имеет особую магию. Я даже силу свою ощущаю больше, когда пронзаю лезвием хрупкие птичьи сердца.

Миисса молчала. Ей было безразлично, зачем Рива явилась, хотя о причине догадывалась. Сорвав с шеи цепочку, Миисса не глядя бросила украшение к ногам ведьмы.

– Нашла все-таки, – довольно кивнула Рива, поднимая кулон с земли. Она провела пальцами по овальному контуру, словно заново с ним знакомясь. – Слышала, ты из столицы захватила не только мою драгоценность, но и чужие тайны.

Миисса продолжала молчать, но ведьме это не мешало.

– Интересно, за что по твою душу явился сам начальник личной стражи княжича? – Рива растягивала слова, смотря на нее сверху вниз. – Касан выполняет самые важные и опасные поручения. Что такого ты могла узнать, что удостоилась умереть от его рук?

Имя всколыхнуло какие-то отдаленные воспоминания, но Миисса отмахнулась от них.

– Он связан с Осами, а им не составило труда указать дорогу к тебе, – продолжила ведьма. – Уж у Касана добраться до нашей глуши возможностей предостаточно. Удивительно, что он так медлил.

Эти размышления не вызывали интереса, Миисса просто смотрела в стену отсутствующим взглядом.

– Даже не спросишь, зачем я явилась к тебе? – спросила Рива. – Не только за кулоном, как ты понимаешь.

Миисса закрыла глаза.

– Твоя мама умерла из-за ложных вестей, а ты даже не желаешь наказать тех, кто в этом виноват?

Такие слова Миисса проигнорировать не смогла и резко распахнула глаза. В смерти мамы есть виноватые?

– Вижу, ты наконец-то вернулась, – хмыкнула ведьма, открывая и закрывая крышку кулона. Действие нервировало, но Рива словно не замечала, а может, делала так специально. Крышка снова захлопнулась. – А теперь слушай меня внимательно, пташка. Касан заберет тебя в столицу и казнит на площади. Или проткнет твое сердце мечом, как только вы покинете деревню. Не знаю, что ты натворила, но остаться в живых у тебя нет шансов. Я могу спасти тебя и помочь осуществить твою месть.

– Месть – это пустая страсть, – чуть слышно отозвалась