Отман Баба был странником-аскетом, который сравнивал деньги с фекалиями. Он пил использованную воду после мытья, провозглашая, что, поскольку все является проявлением Бога, все чисто – отголосок концепции единства бытия Ибн Араби. Утверждая, что он является реинкарнацией Адама, Моисея, Иисуса, Мухаммеда, Али и Хаджи Бекташа или даже Бога, он поддерживал тесные отношения с Мехмедом II и в то же время осуждал господствующих суфиев и религиозный класс[312]. Мех-мед II якобы признал Отмана Бабу «истинным» (духовным) султаном[313]. Последователи Отман Бабы верили, что в ту эпоху он был полюсом вселенной и что его ученики занимали чуть более низкое положение в качестве его заместителей.

В 1492 г. один из учеников Календери Отман Бабы (также называемый Торлак) попытался убить Баязида II, когда тот находился в военной кампании в Албании. Баязид II ответил жестоко и приказал пытать и казнить последователей Отмана Бабы и девиантных дервишей в регионе Эдирне и начать охоту на них в Юго-Восточной Европе, массово депортировав их в Анатолию, где они искали и вскоре нашли другого радикального лидера.

Шиитская туркменская династия сефевидов в Иране

Самым опасным врагом Баязида II был шиитский шах Исмаил I (1501–1524), основавший династию Сефевидов в Тебризе (иранский Азербайджан) в 1501 г. Сефевиды претерпели собственное религиозное обращение и политическую трансформацию из суннитов в шиитских дервишей. Шейх Джунайд преобразовал суннитский суфийский орден Сефевидов XIII в. в Ардебиле (Иран), основанный шейхом Сафи ад-Дином, в движение радикального мистического шиизма в Восточной Анатолии и Азербайджане. Он организовал ревностных последователей ордена в военную силу, состоявшую из курдов и туркмен, известных как «красные головы» из-за их головных уборов с красными полосками. Когда шах Исмаил I был возведен на престол в Тебризе в 1501 г., он требовал от них преданности точно так же, как глава суфийского ордена требует преданности от своих учеников. Кызылбаши закричали: «Бог пришел». Исмаил I изображал себя одновременно безупречным суфийским духовным лидером и персидским богом-царем. Сочиняя стихи на турецком языке, он провозгласил себя «Божьей тайной», сыном дочери Мухаммеда Фатимы, зятем и двоюродным братом Али и даже Богом[314]. Кызылбаши видели в Исмаиле I своего спасителя. Они распространили призыв сефевидов в османских владениях в Анатолии, где к ним присоединились многие бывшие сторонники недавно побежденной конфедерации Ак-Коюнлу.

Шах Исмаил I провозгласил себя императором мира и совершенным духовным наставником. Его солдаты были его учениками, готовыми стать мучениками ради своего нового повелителя. Как мог Баязид II оспорить это? Он мог бы сразиться с ним с помощью пропаганды или военных действий, и предпочел первое. Он был в ужасе, как бы Исмаил I не стал новоявленным Тимуром. Сефевиды черпали силу у многих курдов и туркмен, живших в Османской империи. И Баязид II, и Исмаил I боролись за притязания на суверенитет среди одних и тех же мусульман в Восточной Анатолии.

До конца своего правления Баязид II сталкивался с апокалиптическими восстаниями в Анатолии, поддерживаемыми сефевидами, зачинщики которых верили, что наступил конец света. Самым крупным было восстание ученика шаха Исмаила I по имени Шахкулу в 1511 г., который, как и шейх Бедреддин, возглавил движение, получившее широкую поддержку не только среди радикальных суфиев – девиантных дервишей, но и среди курдских и туркменских кавалеристов и других недовольных людей высокого положения. Кровопролитное восстание потрясло большую часть Анатолии. Вместо того чтобы называть Шахкулу «рабом шаха», что соответствует буквальному значению его имени, османы окрестили его «рабом сатаны»[315]. Шахкулу утверждал, что он Бог, Мухаммед и искупитель. Апокалиптическое движение было жестоко подавлено близ Кайсери в Центральной Анатолии, недалеко от дервишского домика и мавзолея Хаджи Бекташа. Но еще полдюжины подобных мессианских восстаний продолжались до конца XVI в.[316]

Первоначальное столкновение между османами и сефевидами, однако, не было борьбой между суннитами и шиитами или между суфиями и «ортодоксальными» мусульманами. Баязид II поддерживал некоторые суфийские ордена, такие как Халвети, которые сначала распространились в провинции Амасья, где Баязид правил как принц. Большая часть суфизма в ту эпоху как в османских владениях, так и во владениях Сефе-видов характеризовалась преданностью Али, двоюродному брату и зятю Мухаммеда. Сегодня это благоговение считалось бы характерной чертой только шиизма. Точно так же как кызылбаши были последователями ордена Сефевидов, янычары назывались корпусом бекташей. И кызылбаши, и бекташи приписывали первостепенное посвящение «божественному» Али, поскольку они превозносили святость над пророчеством и почитали Али, которого считали обладателем тайного, божественного знания. Они также верили в переселение душ и в концепции единства бытия Ибн Араби и шейха Бедреддина и отчаянно ждали возвращения Мехди, искупителя[317].

Династия Сефевидов представляла явную и реальную опасность для Османской династии.

После разгрома федерации туркменских племен Ак-Коюнлу с центром в Тебризе в 1501 г. Сефевиды контролировали провинции Диярбакыр и Северный Ирак, а также города Эрзинджан и Эрзурум. Основатель династии и первый лидер шах Исмаил I обладал несколькими стратегическими преимуществами: он был главой суфийского ордена и будучи внуком правителя Ак-Коюнлу Узун Хасана, который женился на сестре шейха Джунайда, состоял в родстве с туркменской династией Ак-Коюнлу, которая до недавнего времени правила Восточной Анатолией, Ираком и западным Ираном (Азербайджан). Поскольку его дед также женился на византийской принцессе, он состоял в родстве и с византийской династией. Вместо того чтобы быть иранцем, шах Исмаил I был еще одним революционным греко-турком. Таким образом, на стороне Сефевидов была как религиозная, так и политическая легитимность.

Они были суфийскими мастерами, требовавшими полного повиновения от своих учеников, и наследниками трона династии туркмен Восточной Анатолии по материнской линии (что было бы оспорено другими претендентами), а также византийцев, последние дни правления которых пришлись на Трабзон. Напротив, у османов не было никакой легитимности или полномочий править Анатолией, кроме силы, но они не были самой сильной туркменской державой.

Говорящие по-турецки и принадлежвшие к религиозной культуре преданных Али туркмен Восточной Анатолии, Сефевиды контролировали верховья Евфрата, которые пересекали основные торговые пути, связывавшие Иран с Юго-Западной Азией и международным центром Алеппо, конечной точкой Великого шелкового пути. С этой позиции они контролировали экспорт шелка, произведенного в Иране, в частности маршрут, проходивший из Тебриза в Ван, Битлис, Диярбакыр и Алеппо. Пока Алеппо находился в руках мамлюков или их союзников, Сефевиды контролировали торговлю из восточной Анатолии и северного Ирака в Средиземное море. Будучи богатым источником дохода, а