Не хватало лишь портрета османского султана, которым владела элита эпохи Тюдоров.

Вопреки общепринятому мнению, османы не сыграли негативной роли в эпоху Возрождения, блокируя культурный, дипломатический и экономический обмен по всему Средиземноморью. Вместо этого султаны были принцами эпохи Возрождения, нанимавшими одних и тех же художников для написания своих портретов, разделявшими одну и ту же историю и культурное наследие и вступавшими в межконфессиональные военные и политические союзы. Вызывая восхищение и зависть, османы стимулировали классическую европейскую политическую мысль, включая провозглашение воображаемого разделения между Востоком и Западом, которое существует по сей день.

Однако независимо от культурных связей султана Мехмеда II или упоминаний о нем, для османов культурный обмен с Италией эпохи Возрождения был кратким. Сообщается, что изображение Мехмеда II несли на его гробу во время похоронной процессии из дворца Топкапы в его мечеть в 1481 г. Если так, то это был намек на погребальную арку Константина Великого, основателя Константинополя, и означало, что Мехмед II видел себя наследником римлян[300]. Но благочестивый преемник Мехмеда II, Баязид II (1481–1512), был против изображения человека в искусстве. Он продавал христианские реликвии, собранные его отцом, а также дворцовые фрески и заказанные им картины, включая портрет работы Беллини, на городских базарах[301]. Последний в конце концов добрался до Лондона.

Баязид II, возможно, и перестал быть покровителем искусства эпохи Возрождения, но оказался в гуще европейской политики из-за своих семейных проблем. Борьба Баязида II за трон со своим собственным братом и его страх перед этой и другими угрозами вынудили династию почти через два столетия после ее основания впервые записать свою историю.

6

Благочестивый лидер перед лицом врагов – внешних и внутренних

Баязид II

Столкнувшись с многочисленными угрозами, Баязид II стремился узаконить правление династии мечом и пером. Поскольку о султанах судили по успеху их военных кампаний, святости их духовных покровителей и величию их предков, Баязид II сделал то, чего до него не делал ни один другой султан: он стал первым османским государем, заказавшим исторические отчеты о возвышении османов. Пытаясь защитить свой трон от притязаний изгнанного им брата Джема и суннитской династии мамлюков в Египте, мятежей дервишей-девиантов и наемных убийц, а также новой шиитской тюркской династии Сефевидов, базирующейся в Иране, Баязид II заказал всеобъемлющие исторические труды на османо-турецком и на персидском языках. Целью этих работ было обеспечить лояльность султану и династии на фоне дестабилизирующих призывов к восстанию со стороны других мусульман. Он надеялся, что эти истории послужат укреплению связей между последователями и сторонниками династии и мобилизуют их против общих опасных врагов. Чтобы укрепить свой духовный авторитет, султан провозгласил себя святым, или другом Бога. Исторические источники прочно привязали османов к их тюрко-монгольскому наследию, провозгласив тюрков-огузов Центральной Азии их предками.

Брат Джем: Баязид II и борьба за престолонаследие

Когда 49-летний Мехмед II неожиданно скончался по неизвестным причинам – он долгое время страдал от подагры, приводящей к инвалидности, артритной «болезни королей» – в 1481 г., визири не смогли сохранить смерть в секрете, пока на трон не взошел его преемник. Не имея хозяина, которому можно было бы повиноваться, янычары подняли мятеж в Стамбуле. Во время наступившего политического хаоса труп султана забыли во дворце на две недели и, по словам главного алебардщика, он ужасно вонял, прежде чем его окончательно похоронили[302]. Внук Мехмеда II Коркут, сын старшего сына принца Баязида, был временно возведен на трон, чтобы подавить восстание[303]. При поддержке янычар и суфиев, которым он пообещал вернуть их имущество, захваченное Мехмедом II, принц Баязид бежал из своего княжеского наместничества в Амасье в северной Анатолии, чтобы добраться до Стамбула, опередив своего младшего брата Джема, который был губернатором в городе Конья в Центральной Анатолии.

После восшествия на престол Баязида II в Стамбуле Джем, поддержанный туркоманами в Карамане в Центральной Анатолии, где он был губернатором, провозгласил себя султаном в первой османской столице Бурсе, где от его имени читались пятничные молитвы и чеканились монеты, – классическая претензия на мусульманский суверенитет[304].

Он предложил брату разделить королевство, как в монгольских империях: Джем управлял бы азиатскими провинциями из Бурсы, а Баязид мог бы управлять европейскими провинциями из Стамбула. Баязид отказался и вскоре разгромил войска Джема близ Бурсы. Джем бежал в Адану в южной Анатолии, буферное государство между Османской империей и империей мамлюков, а затем на территорию мамлюков, которая включала юго-восточную Анатолию, Сирию, Египет и Хиджаз (в современной Саудовской Аравии).

Из Каира Джем совершил паломничество в Мекку – один из очень редких случаев, когда член династии отправлялся в хадж. Ни один правящий султан никогда этого не делал. Мамлюки, остатки старой тюркско-мусульманской анатолийской династии Караманидов, и даже венгры хотели, чтобы Джем возглавил битву их собственных армий против османов. Они видели союзника во враге своего врага. После дальнейших неудачных военных набегов в центральную Анатолию в 1482 г. Джем отправился на остров Родос, принадлежавший ордену рыцарей госпиталя Святого Иоанна Иерусалимского, известному как рыцари-госпитальеры. Командующий флотом Мехмеда II, обращенный в греческую веру, Мессия (Христос) – паша, не смог завоевать его всего двумя годами ранее. Казалось, никогда еще для христианской Европы не было более благоприятного времени, чтобы остановить продвижение османов на запад.

Но ревность и соперничество между папой римским и конкурирующими королевствами Европы сделали совместные действия невозможными. Однако, пока Джем был жив и привлекал противников на свою сторону, он бросал тень сомнения на правление Баязида II. Тот опасался, что он и его брат повторяют междоусобную борьбу времен междуцарствия менее чем столетием ранее. В то время как Джем черпал поддержку у отчужденных пограничных воинов, Баязид II убил сыновей и последователей Джема и заключил сделку с рыцарями-госпитальерами Родоса. Используя человека по имени Хусейн, грека из видной византийской семьи, принявшего ислам, в качестве своего доверенного посла, Баязид II договорился о сделке, по которой рыцари обязывались держать Джема под стражей в обмен на ежегодную выплату[305]. Но рыцари в 1483 г. отправили Джема во Францию, где также держали его в качестве пленника. Джем рассчитывал попасть оттуда в Венгрию, где он возглавит армию против своего брата, а не будет содержаться под домашним арестом в башне замка.

В 1489 г. в обмен на удержание Джема в