составлялись из плащпалаток, а одеял в походном снаряжении нашего солдата никогда не было. Нам было не привыкать, и мы шагали вперед не унывая.

На одном из переходов к нам пристроился какой-то генерал-майор, как он отрекомендовался, Иванов. И он начал нам вещать: «Сейчас демобилизованный солдат приходит домой и ему уже готов новенький дом-пятистенка, дается корова и что-то другое на обзаведение хозяйством». По молодости и неопытности и верилось, и как-то не очень. С одной стороны, думалось: «Ведь так и должно быть, воины-победители возвращаются к сожженной хате и заслужили поддержки». С другой же стороны, брало и сомнение — а где все это взять? Вряд ли такими легковерными были все, как я. А мы все идем. На третьи сутки нашего продвижения по китайской территории мы приближались к г. Фуцзину, лежащему в 120 км от границы. Оттуда подвезли и раздали японские галеты в виде мелкого печенья в марлевых кулечках грамм по 200 и 14 леденцовых конфеток при них, похожих по форме на ягодку ежевики. Грызем эти галеты на ходу. Один солдат возмущается: «Когда же нас кормить-то будут? Мы же ничего еще не ели». А из-за города все явственнее доносятся отголоски боя, интенсивная ружейная и пулеметная стрельба. Стали подтягиваться и готовиться к бою и мы. Самовольно выбрасываем все, кажущееся нам лишним. В первую очередь побросали шинели в скатках, хомутом опоясывающие солдата. Приказ: «Сдать шинели на склад». Набросали кучу «склада». Там этими скатками было усеяно все пространство. На грузовых машинах наши девушки в форме возбужденно перекликаются:

— Трофеи не успеваем собирать!

— Трофеи японские что ли?

— Какие японские! Наши солдаты все побросали!

Бой шел за крупный укрепленный узел обороны за городом Фуцзинь. Сам город японцы оставили и отошли к военному городку и горе Вахулишань, лежащими в 6-8 км к югу от города. В оборонительную систему включались постройки военного городка, приспособленные под оборону, в предполье и на территории развитая система траншей и ходов сообщения, доты и дзоты. Трудно просматриваемые участки прикрывали металлические вышки с бронеколпаками наверху. Сидевшие в них снайперы и пулеметчики были прикованы одной рукой цепью. Территорию военного городка окружали противотанковый ров и вал. Оборону держало специальное формирование из трех батальонов. Наши солдаты говорили о смертниках. Во всяком случае, сражались они фанатично, до последнего. В историко-мемуарном очерке «Финал» (М.: Наука, 1969) говорится о штурме огромного двухэтажного дота длиной 100 м, в котором было около 10 амбразур. Лично я видел два обширных бункера длиной, по моим оценкам, до 50 м каждый. По трем углам одного из них были мощные куполообразные доты с амбразурами, у второго не помню, все было обрушено.

Вот эти укрепления и штурмовали два передовых полка нашей дивизии без артиллерии. Потом сюда прорвались по раскисшей дороге два или три танка. Полки вошли в Фуцзинь 11 августа и сходу без всякой подготовки были брошены на штурм укрепленного городка, но атаки захлебнулись. Беспрерывные атаки 12 и 13 августа, с большими потерями в личном составе, не принесли ощутимых результатов. Обстрел укреплений начал подошедший по реке монитор, имевший на вооружении трехорудийную башню (120 или 153 мм калибра?), но стрельба с закрытой позиции из-за города и с воды была неэффективна. Между тем пехота просочилась через пулеметный огонь, нащупала мертвое необстреливаемое пространство на подступах к бункерам, оседлала их и окопалась на их вершине. А тут просвет в тучах. Налетели штурмовики и ударили по своим. Не попали. Решили все просто. По изведанным путям просочившихся солдат за ночь обложили бункеры взрывчаткой и подорвали. По виду развалин мне тогда показалось, что толщина стен и перекрытий бункеров была не менее 2 м, но за точность своей оценки ручаться не могу. Ожесточение боя было велико. По словам солдат, потери в полках убитыми и ранеными достигали 70%. Окончательно сопротивление японского гарнизона было сломлено к вечеру 14 августа. Пленных не было. Наш полк подошел к месту боя около 12 часов дня. Тогда я встретил там знакомого по сержантской школе разгоряченного боем Кошкина. Он и сказал мне о гибели Вальки Дудина. Посланную для него самого пулю поймал болтавшийся у него на поясе трофейный алюминиевый котелок, когда он броском перебегал противотанковый ров. Ну, Кошкин был солдат шустрый, хорошо физически развитый, хотя и тут, как повезет.

Бой под Фуцзином в военно-исторической публицистике подается как прорыв укрепленного района. На самом деле это был изолированный укрепленный узел. Он лежал в стороне от дороги и не мешал нашему продвижению. Глядя с современного «просвещенного» высока, я полагаю, что штурмовать фуцзинские укрепления не имело большого смысла. Достаточно было их блокировать силами не более одного полка, дождаться условий для подхода тяжелой техники (по окончании дождей не более 10 дней) и разбить их артиллерийским огнем. Сейчас все знают, как надоть, грамотные. Это малограмотный Жуков не умел воевать. А представители «прогрессивной общественности» — о-го-го! Но война вся состоит из событий не предсказуемых или трудно предсказуемых и, по мнению некоторых философов войны, во многом носит карнавальный характер независимо от ее устроителей. И такое здесь было. И здесь под Фуцзином водили батальоны с развернутым знаменем на пулеметы. Было, было. Но кто в тот момент мог предсказать, как развернутся дальнейшие события и что нас ждало впереди? А укрепрайон лежал на осевой линии нашего наступления. Потому и штурмовали.

Мы подошли, когда бой был еще в полном разгаре, и наш батальон развернули в боевой порядок за тылами укрепрайона (про весь полк не знаю, не видел). Состояние нервозное из-за неясности. Обстановку не объясняют, задачи не ставят, противник вне видимости, куда стрелять, и стрелять ли, не знаем. Наш командир роты, почему-то пьяный, бестолково бегает вдоль цепи, орет: «Бей японцев!» А сам швыряет в трупы прессованные круги соевых жмыхов. Откуда они там и взялись-то? Да там много валялось всякого разного. В общем, ротный бьет японцев. И нам теперь с ним воевать? Но пока не пришлось. Команда «Отбой». Батальон снова строится и в ночь продолжает движение в заданном направлении. Около полуночи привал на ночлег. Справа поле со сжатой пшеницей в снопах. Дождь проливной, тьма непроглядная, поле залито водой. Укладываем растерзанные снопы под лежбища и спокойно засыпаем. Утром я видел горем убитое лицо китайца, пришедшего осмотреть свое поле, разоренное и затоптанное.

Наш марш походным порядком