Шрифт:
Закладка:
Самое смешное, что Артем ее хорошо понимал, и даже где-то поддерживал. Это потому что она совсем молоденькая, не успела распрощаться с иллюзиями. Он вот успел.
В своей жизни Артем любил только однажды. Злата — его единственная любовь и самое жестокое разочарование. Больше экспериментировать не хочется.
Алена очень в тему заговорила про секс. Жаль, что не получилось повернуть разговор в нужную сторону, потому что в их случае брак — идеальный выход. И единственный, другого нет.
Причем, настоящий брак, его Плохие девочки не заслуживают подделку. Он так и сказал Алене. Правда, ей он говорил о дочках, а сам думал обо всех четверых. Или нет?
Своим девочкам Артем готов отдать столько любви, сколько им нужно. А вот Алена…
Ну чем ее не устраивает его предложение?
Можно было бы начать прямо здесь, прямо сейчас, он готов, и готовность эта гребучая никак не проходит. С Аленой и не было по-другому, даже когда он не знал, что это его Аля.
Так его или не его?
Перед глазами встала сцена шестилетней давности, которая последнее время не дает покоя. Худенькая прямая спина, собранные в хвост волосы. Аля выходит из его кабинета, а он смотрит в окно, как она раздает милостыню его деньгами.
Как он мог ее отпустить? Кто из его знакомых девушек был способен раздать нищим по сто долларов?
Сам Артем легко бы раздал. И такая же как он смогла бы это сделать.
Дочь Павла Плохого не раздумывала ни секунды, так почему такое простое уравнение не решилось в его голове?
Как легко все могло сложиться, если бы он ее увез с собой. Она ведь зашла ему. Всем зашла, будь она другой, ему бы и в голову не пришло так мстить Гордею.
Вместо этого Артем предложил будущей матери своих детей стать его любовницей.
Лучше бы у него тогда отнялся язык. Или парализовало всего, пусть временно, хоть на несколько минут. Особенно, когда таблетку ей давал и воду.
А если бы таблетка сработала, что бы он сейчас делал? У Артема даже в глазах потемнело. Его Маргаритки, Миланки и Марьянки просто не было бы?
До дрожи захотелось на них посмотреть. Осторожно ступая, Артем прошел в спальню, где спали все четыре Плохие девочки.
Сердцу в груди стало тесно при виде малышек, которые смешно сопели, подложив под щечки ладошки. Как и их мама. Вчетвером они едва занимали половину его широкой кровати.
Лечь бы рядом с ними и смотреть. Аля во сне еще больше похожа на Миланку…
Навис над кроватью, погладил светлые головки дочек. Поправил разметавшиеся по подушке волосы будущей жены.
Он продавит, он ее добьется, Артем ни капли не сомневался. Они все станут Асадовыми.
Просто не так быстро как хочется. И начнет он прямо с завтрашнего утра.
* * *
Ночь близилась к концу, а ему так и не хотелось никуда уходить. Он все же рискнул лечь на самый край кровати, возле Алены. Хотел понять, что за чувства распирают сейчас его грудную клетку, вот-вот проломят и вырвутся наружу.
Артем так привык брать себе, для себя, что напрочь терялся в ощущениях. Ни на одну женщину он не тратил и сотой доли того, что теперь хотелось отдавать. Всего себя бы на части разделил и отдал.
Своим Плохим девочкам, всем троим.
Или все-таки четверым?
Глава 18
Всю ночь мне снится Асадов. Он лежит возле меня на кровати, смотрит задумчивым взглядом с поволокой и гладит мои волосы. Пропускает через пальцы, накручивает на ладонь и снова гладит.
Не могу сказать, что мне неприятно. Скорее, он меня нервирует.
Я не планирую сближаться с Асадовым, а такие чувственные сны сбивают весь настрой. Потому что они не просто чувственные, они осязаемые и реальные до мурашек. Эти сны рождают совсем ненужные мысли и желания.
Но Асадов по-другому, по нормальному сниться не может и не умеет. Или не хочет. У меня даже обонятельные рецепторы воспалены от его запаха.
Вопреки всему, просыпаюсь я бодрой и выспавшейся. Конечно же, никакого Асадова рядом нет, а мои обонятельные рецепторы пострадали исключительно из-за того, что мы с девочками спали на кровати Артема.
Чем же пахнуть его подушкам, как не Асадовым?
Сам он появляется из соседней спальни когда я уже веду детей умываться. При виде отца малышки радостно визжат и облепляют его ноги со всех сторон.
Артем приседает и сгребает всех троих одной рукой, без особых усилий отрывая их от пола. И хоть его лицо приобретает уже знакомое блаженно-умиротворенное выражение, я отмечаю, что спалось Асадову не так хорошо как мне.
Глаза красные, волосы всклокоченные, вид вялый и невыспавшийся. Очень надеюсь, что всю ночь ему снился кто-то, кто его сильно бесит. Например, я.
— Пойдем с нами умываться, папочка, — обнимает его за шею Миланка.
— Вы идите с мамой, а я быстро приму душ, — отвечает ей Артем, делая вид, что кусает пальчик Маргаритке. Та тянет его к себе за подбородок. — И потом все вместе пойдем завтракать, ок?
— Как пойдем? — теряюсь я, пока девочки радостно кричат «ок, папочка!» — Я думала, ты закажешь завтрак в номер.
— В следующий раз для тебя закажу обязательно, — Артем бросает многозначительный взгляд, от которого я мгновенно заливаюсь краской, — а сегодня мы позавтракаем в ресторане.
— Но у девочек есть только нарядные платья, в которых ты их утянул с церемонии, — возражаю я. — Я не привезла сменную одежду, она не поместилась в рюкзачки.
— Можем спуститься вниз, здесь есть детские бутики, — предлагает Асадов. — Или возьми карту, выбери сама, что посчитаешь нужным, а мы пока поиграем. И себе что-нибудь купи, здесь очень приличные магазины.
— У нас все есть, Артем, — почему-то сразу портится настроение, — и у меня, и у девочек. Они быстро растут, я стараюсь не тратить деньги на лишнюю одежду.
Асадов смотрит на меня с таким удивлением, как будто у меня на его глазах выросли усы.
— Тратить? Ты называешь эти мелочи тратой денег?
Я набираю полную грудь воздуха, чтобы выдать все, что думаю об избалованных миллиардерах, но меня сбивают дети.
— А можно мы еще побудем цветочными девочками, мамочка? — спрашивает Маргоша.
— Мы не хотим переодеваться, мы хотим быть нарядными! — дует губы Марьяша, и Асадов бросает на меня победоносный взгляд.
Внутри все сопротивляется, но я не могу придумать ни одного аргумента против. Хотя сама прекрасно понимаю, чего добивается Асадов.
Мои дети слишком известны в
