если самурай приносит в дар своему господину иззубренный меч врага, то это не значит, что он хочет, чтобы меч сломался в бою. Это значит, что враг побеждён, и выпустил оружие из рук,- хатамото выдержал хорошую паузу: — А теперь, господин судья, позвольте мне вернуться на своё место и продолжить свои прямые обязанности.

Судьи не возражали. Телохранитель с самым достойным видом прошел через пол-зала к своей принцессе и занял место по левую руку от неё.

— А ты крут, — шепнула ему дочь императора: — Я давно отвыкла от таких оборотов.

— Госпожа, может из-за того, что вы и в речи опускались до слов, уместных лишь плебеям, вы и оказались в руках столь недостойных лжецов?

— Перестань. Лучше дай Афсане тебя поздравить.

Та уже изо всех сил тянула к себе своего возлюбленного за пояс, красиво откидываясь назад. Её высочество уже изготовилась прикрыть их собственным крылом, если вдруг будут целоваться (даже щелкнула ключицами), но господин Сакагучи не довёл до этого — лишь позволил суккубе обнять себя сзади, да и то ненадолго.

Агиру же вновь протащили в его клетке.

— Подсудимый, правда ли что когда ваша группа попала в засаду, вы действовали в одиночку?

— Был приказ «врассыпную» Я думаю, это и значит — действовать в одиночку.

— То есть вы подтверждаете, что некоторое время находились вне поля зрения командира и сопровождающих лиц? А где гарантия, что вы не вступили в сговор со враждебными силами⁈

Принцесса вскочила:

— Ну, знаете! К тому времени уже все в Коците играли в «Царя Горы» — каждый сам за себя! Там самих повстанцев и близко не было — одни наёмники! С кем там можно было вступить в сговор⁈

— Суд неудовлетворён.

— А чего ещё мне вам доказывать! У вас же был свидетель, из числа наёмников, вы видели, насколько можно ему доверять. Какой же разведке нужен наёмник, готовый за звонкую монету душу продать?

— Ну, это малодоказательно. У нас есть сведения, что в результате ваших действий уничтожения наёмниками избегла 13-я отдельная рота революционного гарнизона крепости Коцит, ставшая впоследствии ядром террористического подполья, ответственного за все последние кровавые преступления на территории Цитадели! Как вы это прокомментируете?

Принцесса выдохнула сквозь зубы:

— Вообще-то мы сами о себе заботились. Наша боевая задача состояла в проникновении в узел управления крепостью, а не в зачистке территории от гарнизона силами 12-ти бойцов! Двенадцати! Что вы за идиотские обвинения выдумываете?

Судьи переглянулись, бросая взгляды на телепатов. Наконец, самый старший сказал:

— Думаю, суду пока достаточно показаний подсудимого Агиры. Но для уточнения некоторых вопросов, возникших на этой стадии процесса, мы думаем, стоит вновь официально вызвать подсудимую маршала Явара.

Метеа встала, перекладывая крылья, и подошла к месту отвечающего чуть быстрее, чем хотела — ей пришлось ждать, когда докатят клетку и закончат шумную процедуру её фиксации. Ангел изнутри ей ободряюще улыбнулся.

— Подсудимая, у нас есть свидетельские показания, что наёмникам был отдан приказ — перейти в ваше подчинение в случае поражения в поединке. Почему же вы не согласились сотрудничать и уничтожили парламентёров с переговорами о сдаче?

— Не помню никаких переговоров о сдаче. Разве что Ёрими-кашевара, который начал ссору с другими наёмниками и повстанцами. У вас же есть записи систем наблюдения?

— Ну, вы могли бы выйти на контакт со стоящими там наёмниками.

— Вы уж простите, но… — на экране за судьями появились кадры последней схватки у газовой завесы Ледяной Клетки: — У нас немного не хватало времени чтобы разбираться, кто из этих наводящих стволы в нашу сторону пришел к нам — а кто — по нашу душу. И решение приняла вовсе не я, а Вычислитель Цитадели.

Судьи долго и напряженно держали паузу, смотря на неё. За головами судей повторялась сцена расстрела патруля повстанцев.

Потом:

— Ладно. Суд учтёт это. Вернитесь на своё место.

Потом слово взял самый молодой:

— Расследование подошло к тому моменту, когда в прямое взаимодействие с противником вступил Флот Республики. Товарищ Драгонарий, прошу вас, выйдите для уточнения некоторых деталей!

Сделка

…Кадомацу смотрела, как Он поднимался со своего места — медленно, неспешно, с достоинством… Или это так казалось⁈ Вот он степенно подобрал свой тяжелый плащ на правую руку, обошел, то и дело с насмешливой улыбкой оглядывающуюся на него Злату, обошел весь стол против часовой стрелки — в другую сторону от принцессы, и слава богам — пройди он рядом, она бы сошла с ума! Девушка опустила начавшее нагреваться лицо, спрятала его между сплетением рук, а как подняла — Он стоял уже рядом с нею. Не успев уйти, она отвела взгляд, чтобы развернуться — Злата тоже смотрела на него. Смотрела напряженно, выжидающе, словно готовая в любой момент броситься на помощь… Демонесса перевела взгляд дальше — другой телепат, сиддха, на миг встретился с нею взглядом, потом обратно вернулся им к Тардешу. Она поискала взглядом других телепатов в зале — кажется, она их вычислила — тот, незнакомый сиддха и призрак в парадном мундире легионера, хотя и не была уверена точно… — следующий — силуэт в тени, то ли призрак, то ли высокий человек, таинственная личность, не вышедшая из угла. Ещё одного — стоявшего за спиной судей с другой стороны от принцессы, она не разглядела, но вот Лакшмидеви, выступившая в этот момент под луч света, ещё более подчеркнувший её и без того острые черты… «Что же она-то здесь делает⁇!» — внезапно пронеслось в голове демонессы: «Она же не телепат, она медиум, медиум, а не телепат! Она с духами разговаривает, а не мысли читает!». Наверное, недоумение слишком сильно отразилось на её лице, что заместительница Златы оглянулась, и сделала ей знак бровями: «Сиди смирно». Мацуко посмотрела на Злату — та смотрела на судей, судьи смотрели на Тардеша. как-то медленно кивая головой, и медленно, как во сне растягивая челюсти, начал:

— И-И-И-ИТА-А-А-АК…

Маленькая принцесса не выдержала, и, неожиданно для всех, развернувшись к судьям, чуть не задев крылом Тардеша, выкрикнула:

— Уважаемый суд, судьи, простите, господин драгонарий… Но я имею кое-то, что хочу сообщить вам, высокочтимому суду, господину драгонарию, а так же высшим офицерам штаба моей армии!

— Простите? — переспросил главный из судей. Метеа, зажмурившись, хватанула ртом воздух, и только сейчас поняла, что эти слова она сказала на СВОЁМ языке. Сказать, что