Огляделась и поняла, что это за машина.

Довольно старая – можно сказать, ретро. Салон обтянут бирюзовой кожей, а переднее сиденье напоминает скамью – можно сесть поближе к водителю.

– Дуэйн Уинстон, что это за автомобиль?

Он не повернул головы, но было заметно, что улыбка стала шире.

–Plymouth Road Runnerшестьдесят восьмого года.

Я снова огляделась. Модель двухдверная, заднее сиденье тоже наподобие скамьи. Салон в идеальном состоянии.

– Довольно компактная для своего времени. Разве тачки тех лет не были здоровенными внедорожниками?

Дуэйн сжал руль и большим пальцем погладил его изнутри.

– ЭтоMuscle car, она создана для скорости.

Я соображала, как автомобиль выглядел снаружи, но вспоминались только общие очертания и лаковый черный корпус.

– НоPlymouthне похож на скоростную модель, как тот жеMustang!

– Здесь четырехцилиндровый мотор – триста тридцать пять лошадей под капотом, но ты права, тут нет блестящего хрома и разных наворотов, как у других дорогих автомобилей того времени.Road Runnerне гонится за показухой, его красота в простоте. Простой дизайн… со скрытой глубиной.

Словно в подтверждение, мотор зарычал, и мы молнией промчались по прямому отрезку дороги. Да, машина чертовски послушная.

Я улыбнулась, рассматривая салон и отмечая отсутствие дурацких финтифлюшек. Дуэйн прав, машина поразительная, и минимализм только подчеркивал ее красоту. В ней чувствовался неисчерпаемый потенциал, бродившая внутри сдержанная сила.Road Runnerбыл сексуален как не знаю что.

– Ты прав, автомобиль прекрасный. – При моей озабоченности разговор о скрытых глубинах и неисчерпаемой силе «мускулистой машины» Дуэйна распалял не на шутку. Я решила направить беседу на менее опасную территорию. – Сам восстанавливал?

– Ага.

– И обивку сам?

– Да, я восстановил ее сам, и даже обивку.

– Кого – ее? – Я благоговейно погладила кожу сиденья, восхищаясь качеством работы. Наверное, Дуэйн иMustangсамостоятельно до ума довел.

Я обрадовалась, когда на его лице появилась улыбка. Остановившись у знака STOP, Дуэйн посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я уловила эхо «пламенного взгляда» из городского клуба, хотя и тщательно сдерживаемого.

– Ее, машину. Все машины – девушки.

Я не удержала улыбки, ощутив восхитительно приятную слабость под его пристальным взглядом.

– Потому что они красивые, работящие и без них не обойтись?

Взгляд Дуэйна неторопливо прошелся по моему телу, и одобрение, вспыхнувшее в его глазах, позволило догадаться об истинных мыслях, которые подтвердили следующие слова:

– Потому что, когда мужчина видит хорошую машину, он думает только о том, чтобы залезть к ней под капот или с чувством прокатиться.

На этот раз я захохотала, не сдерживаясь. Дуэйн уже второй раз удивлял меня своей дерзостью. В четверг, когда он приехал к школе, я решила, что он меня дразнит, но теперь поняла истинный смысл шутки. Дуэйн Уинстон остроумен, и он флиртовал.

За все годы нашего знакомства я не замечала, что он остроумный и обходительный.

Хитрый и вредный? Да.

Умный? Безусловно.

Насупленный? Без сомнения.

Ироничный и игривый? Вот уж нет!

Он полон сюрпризов.

Когда смех перешел в широкую улыбку, я повернулась на сиденье и не скрываясь принялась разглядывать Дуэйна. Мне надо было немного встряхнуться. До прошлой пятницы мне даже в самых диких и безумных мечтах не представлялось, что Дуэйн Уинстон мною увлечется, и не потому что со мной что-то не то: мне казалось, я его бешу.

Точно так же я не ожидала, что меня непреодолимо потянет к нему.

Но вот я здесь.

– Что-то не так? – нахмурился Дуэйн под моим пристальным взглядом и быстро посмотрел на меня, сворачивая направо на горном шоссе.

– Да нет… – Я наблюдала за ним, ища прежнего Дуэйна, который едва меня терпел, затевал вербальные спарринги и опускал ящериц за ворот моего праздничного платья. – Странно просто. Вот мы с тобой вместе росли, бегали по лесам с ребятами из Грин-Вэллей, словно дикая стая…

Легкая улыбка вернулась на губы Дуэйна, и на этот раз в ней сквозила ностальгия.

– И что?

– А теперь мы взрослые и едем вместе, вдвоем.

– Мы уже ездили так в четверг, и тебя это вроде не смущало.

– Но сейчас-то у нас свидание! Я, конечно, знаю, что плаваешь ты хуже некуда, на машинах гоняешь сломя голову, шрам у тебя на руке, в бейсбол ты играешь лучше братьев, нотебяя не знаю. Это все равно что быть на свидании с двумя разными людьми – с мальчишкой, которого я знала раньше, и с… вот.

Я смущенно замолчала, не решившись договорить: «И с молодым красавцем, в которого ты превратился».

Это было бы странное заявление для первого свидания. Искреннее, но странное.

– И с кем? – не дождавшись продолжения, спросил Дуэйн, покосившись на меня, когда мы снова выехали на дорогу.

Меня посетило непривычное ощущение – странное сочетание восторженного трепета и мучительного томления, наполнивших грудь.

– С пацаном, которого я знала, и с мужчиной, которым ты стал. Я еще мало знаю нового Дуэйна, и мне не по себе оттого, что я о тебе все знаю, кроме того, какой ты на самом деле. – Я опустила глаза и принялась разглядывать свои фиолетовые ногти. – Непонятно объясняю, да?

Дуэйн взял меня за руку, отчего тепло распространилось до самого плеча.

– Ты объясняешь просто великолепно. – Он опустил руку, нашарил мои пальцы и коротко, ободряюще улыбнулся. – Когда мы были у озера и я тебе сказал, что мы оба изменились и теперь все иначе, я имел в виду то же самое.

– А тебе не кажется, что это будет странно?

– Ну и что? Странно не значит плохо.

– Мы же вместе выросли! Я тебя видела голым… минимум три раза, – подсчитала я.

– Это намек, что тебе не хочется увидеть меня голым в четвертый раз?

Я ответила не подумав:

– Черта с два, ты вообще должен быть только голым!

Дуэйн уже вовсю улыбался, однако смех прозвучал сдержанно, даже как-то сдавленно. Я вытаращила глаза, сообразив, что` я только что брякнула, и позволила себе устыдиться соответственно случаю: уронила голову на подголовник и закрыла глаза.

– В этом и проблема – другому я бы никогда не сказала ничего подобного на первом свидании. Да и на десятом, если на то пошло.

– Я все-таки не вижу никакой проблемы.

– Мне слишком легко быть откровенной в твоем присутствии. Высказывать все начистоту Дуэйну Уинстону – не просто привычка, а моральный экзамен, – заявила я лобовому стеклу, открыв глаза и залюбовавшись осенними кронами деревьев. Яркие полосы алого, бордового, рыжего и желтого – красота, которую в детстве я воспринимала как должное, – калейдоскоп осенних цветов.