– Это потому, что ты привыкла со мной спорить.

– Вот именно. Первое свидание – как собеседование, тут важно показать себя с лучшей стороны, а не спорить и откровенничать.

– Ну, я на собеседованиях не бывал, но по мне, нет ничего лучше, чем искренность Джессики Джеймс.

Я с подозрением покачала головой:

– Так нечестно.

– Что нечестно?

– Ты говоришь правильные вещи, а я выкладываю все начистоту!

– А что заставляет тебя думать, что правильные вещи, которые я говорю, это неправда? – парировал Дуэйн.

Я уставилась на его профиль. После этих слов сердце забилось чаще, и дыхание перехватило. Невидимые иголочки настороженности закололи кожу, и меня охватила тревожная неуверенность. Я вновь уставилась перед собой.

Хотелось ли мне зацеловать Дуэйна до потери чувств? Да.

Хотелось ли мне надеть обертку на его банан и позволить ему делать все, что захочется, с моими кокосами? Да.

Хотелось ли мне, чтобы Дуэйн открыл, так сказать, свои скрытые глубины (и некоторые из моих)?

…

…

…

Честно говоря, я не знала.

С одной стороны, да. Да!!! Этот Дуэйн милый и искренний, щедрый, чудесный, остроумный и сексуальный. Я его сто лет знаю, у нас сложилось своеобразное общение. Я опасалась, что это своеобразие помешает отношениям, но ошибалась: наоборот, оно способствовало нашему сближению, придавая серьезность чувствам и взаимопониманию. Чего еще мне желать? О чем еще я могу просить?

С другой стороны, нет. Нет!!! Дуэйн здесь надежно закрепился. У него свой бизнес и родня. Не представляю, чтобы он когда-нибудь уехал из Теннесси. Здесь его дом, а дом для Дуэйна – понятие физическое.

Но для меня Грин-Вэллей тесен! Я не хочу оставаться здесь навсегда.

Тем не менее я, сама того не желая, шла на глубину моего воображаемого бассейна. А ведь это всего лишь первое свидание, да еще даже толком не начавшееся.

В какой-то момент мне придется сказать, что у меня есть планы, и эти планы требуют уехать из города. Рано или поздно, но это случится.

Мне надо быть честной… но нужно выждать время.

* * *

Купер-Роуд – заповедный, в стороне от больших дорог парк, поэтомуPlymouthДуэйна оказался единственной машиной на парковке. Я знала о Купер-Роуд, потому что мама обожала приезжать сюда в июне, когда вдоль туристической тропы цветут оранжевые и желтые лилейники, а воздух напоен летними ароматами и оживлен жужжанием пчел и плеском воды в водопадах.

Здесь всегда была живая очередь – места не бронировались. О Купер-Роуд знали только старожилы Грин-Вэллей. Кемпинг маленький, можно сказать, тесный – едва с десяток мест, пять из которых располагались по берегу мелкого и довольно широкого ручья, каких много в наших краях.

Когда Дуэйн достал из багажника походный рюкзак и большую корзину с крышкой, я вспомнила, что пиво осталось в холодильнике.

– Вот блин! – сморщилась я, потирая лоб.

– Что случилось?

– Я так спешила избавиться от братца, что забыла пиво дома!

Дуэйн пожал плечами:

– Не проблема, у меня вода есть.

Я шагнула вперед и забрала у него корзину.

– А кроме воды что-то еще есть?

– Нет, только вода.

– О-о… О’кей, – отозвалась я. Единственное, что от меня требовалось, – напитки, а я их забыла. Дуэйн вроде бы не расстроился, но я себя ненавидела.

Мы прошли мимо кемпинга и зашагали по тропе, обмениваясь впечатлениями о парке. Я пыталась не расстраиваться из-за своего склероза, но я ненавидела халяву – и не хотела подводить Дуэйна. Мне претило выглядеть треплом.

Я не против, чтобы меня считали сумасбродкой, чудачкой, оригиналкой с замашками трансвестита (достаточно вспомнить сексуального Гэндальфа), но я не могла стерпеть, чтобы меня считали ненадежной. Потому что я надежная и отношусь к своим обязанностям очень серьезно.

Пока я отчитывала себя, Дуэйн примерно через четверть мили свернул с тропы. Я порадовалась, что надела походные ботинки, потому что мы зашлепали по какой-то воде и скользким камням. Дуэйн держал меня за руку и всякий раз выбирал удачные пути обхода. Его рыцарское поведение, забота и внимание вызвали во мне самую горячую признательность: я присмирела и только и делала, что краснела.

Наконец перестала мысленно лупить себя за забывчивость, заметив, что рыцарство Дуэйна все чаще сдабривается невольными (словно он ненароком задумался) красноречивыми взглядами.

Я трижды ловила его за разглядыванием моей задницы, причем Дуэйн всякий раз стискивал зубы и хмуро смотрел в землю, или в небо, или на деревья, росшие вдоль тропинки. Эти мелкие трещины в броне его самообладания я нашла прелестными.

– Почти пришли, – сообщил он, взглянув на меня после того, как помог перепрыгнуть через несколько скользких камней и не отпустил мою руку, даже когда мы вышли на ровную тропу. – Корзина не тяжелая? Я могу понести.

– Нет-нет, у тебя же рюкзак.

Его взгляд примагнитился к вырезу моего пуловера.

– Тебе не холодно?

Я покачала головой, пряча довольную улыбку:

– Не-а, мне отлично.

Дуэйн нахмурился, с явным усилием оторвав взгляд от моей груди, и с удвоенным вниманием принялся рассматривать узкую тропинку. Я не сдержала давно просившийся смешок. Обтягивающие джинсы, намеренно не застегнутый свитерок, бюстгальтер с пуш-апом… Весело, короче.

Я бы солгала, сказав, что интерес Дуэйна к моему телу не находил отклика и в голове, и… ниже пупка. Еще как находил. Мне нравилось, как Дуэйн восхищенно смотрит на меня, с трудом скрывая желание. Если хотите знать, у меня немного поднималось настроение всякий раз, когда я замечала, что Дуэйн стискивает зубы и кулаки. Он мне так нравился! Приятно было видеть очевидные доказательства того, что он не шутил, сказав, что уже давно мечтал меня поцеловать.

Развеселившись, я удивилась, что мы дошли до нужного места так быстро. Дуэйн не сочинял – буквально через десять футов я ступила на живописную поляну у широкого спокойного ручья и невольно ахнула. Я и не подозревала о существовании этой полянки, иначе давно бы стала одной из тех людей, которые, забыв цивилизацию, добывают пропитание в лесах и купаются в лунном свете в водоемах.

Гигантские деревья в ярких осенних уборах отражались в воде. Мы безмолвно любовались величественной красотой природы, завороженные ее временным превосходством перед неизбежным наступлением зимы. Смотреть на это было до боли романтично.

– Годится? – негромко спросил Дуэйн, радуясь моей реакции.

Я перевела на него взгляд и энергично закивала. Рот у Дуэйна съехал куда-то в сторону, будто ему очень нравилось произведенное впечатление, но улыбаться он не спешил. Взяв у меня корзину, он поставил ее на землю, а рядом положил свой большой рюкзак.