– Вон упавшее дерево. – Он указал на берег, и я заметила большую старую ель рядом с пнем, приходившимся мне до колена, наполовину лежавшую в воде. – Можешь там посидеть, пока я все приготовлю.

– Тебе разве помощь не нужна?

– Нет, садись и отдыхай.

Сосредоточенно покопавшись в рюкзаке, он извлек оттуда большой брезент и расстелил на траве.

Глядя, как Дуэйн достает из своего мешка чудес разные разности, я чувствовала себя бесполезной. Поэтому я решила воспользоваться его предложением, но в творческом ключе: вместо того чтобы присесть на ель, я на нее взобралась и пошла, как по гимнастическому бревну, до того места, где она уходила под воду.

Ноябрьский воздух был свеж, холод пощипывал щеки. Скоро все листья опадут с деревьев, оставив их голыми и сделав одинаково скучными. Я будто наблюдала янтарный салют, который вот-вот закончится, оставив после себя лишь память. Это было прекрасное мгновение, которое мне посчастливилось застать.

– Надеюсь, ты не ждешь, что я брошусь тебя спасать?

Я оглянулась и увидела Дуэйна у воды. Руками он уперся в бока и упрямо выставил подбородок.

– Спасать от елки?

– Нет, из воды, если сорвешься.

Я ухмыльнулась:

– В воде скорее я тебя спасу. Или боишься, что я снова сдерну с тебя трусы?

Я едва не потеряла равновесие, когда Дуэйн улыбнулся в ответ, но он тут же посуровел, с рвением углубившись в изучение чего-то под ногами. Когда он снова поднял голову, в уголках губ еще теплилась улыбка, но в целом Дуэйн выглядел серьезным и сосредоточенным… на мне.

Он кашлянул, и его голос прозвучал иначе, став низким и властным, может, даже несколько нетерпеливым:

– Иди сюда!

Я осторожно повернулась и пошла обратно, рассматривая угощение, выложенное на большое старое одеяло для пикника. Видимо, брезент защищает наши зады от сырости. Еще я заметила несколько удобных подушек, плед – на случай, если мы замерзнем, – и несколько накрытых кастрюль на краю покрывала.

Дуэйн Уинстон ничего не забыл.

Он встретил меня там, где под упавшей елью начинался берег, подхватил за талию, легко приподнял меня с бревна и поставил на землю.

Он медлил убирать руки, и мы постояли, глядя друг на друга – он сверху вниз, я снизу вверх.

С каждой секундой сердце колотилось все неистовее. Холодный ноябрьский воздух вдруг показался теплым и душным. Я приподняла подбородок и приоткрыла рот, чтобы сказать, но слова будто застряли в горле. А Дуэйн стоял совершенно неподвижно, будто окаменев, с почти угрюмым лицом, зато его глаза горели.

Дуэйн Уинстон бросал на меня пламенные взгляды!

– Дуэйн? – прошептала я, удивившись, что имя прозвучало как некая мольба.

Он скрипнул зубами. Веки у него немного опустились.

– Давай поедим, – предложил он, хотя его взгляд нырнул в мой вырез, а затем поднялся к моим губам. Я почувствовала, как пальцы Дуэйна напряглись.

В этот момент он напоминалRoad Runner: Скрытая глубина и с трудом сдерживаемая мощь. О, как мне понравилась скорость его реакции! Очень-очень понравилась!

– Или… – Я провела ладонями вверх по его бицепсам и обняла за шею, уничтожив разделявшее нас расстояние одним полушагом.

Дуэйн не отстранился – наоборот, он подался вперед. Сильные руки обвились вокруг моей талии, удерживая меня. Под колени мне ткнулось бревно, а спереди я ощутила тепло твердой груди и пресса под накрахмаленной голубой рубашкой Дуэйна и моим мягким пуловером. Не отрываясь от его глаз, в которых разгорался огонь, я приподнялась на носочки и лизнула его губы.

Это легкое прикосновение кончиком языка, казалось, сокрушило возведенную Дуэйном стену, потому что он немедленно ответил мне тем же, и мучительный стон вырвался из его горла, когда его губы завладели моими.

У меня в животе все свело, наполнившись приятной тяжестью. Неистовое желание невидимыми лучами разлетелось от груди до самых кончиков пальцев. Мне хотелось бы тут сказать, что мое внимание сосредоточилось на гладких, массирующих прикосновениях его языка, который умело вторгся в мой рот, распалив меня до головокружения, но это не так: мысли смешались, и все вдруг стало важным и срочным.

Нужно избавиться от этой его рубашки, потому что я умру, если не коснусь его гладкой кожи, груди и живота.

Мне нужно снять мои походные ботинки, чтобы стянуть эти чертовы джинсы.

Мне нужно ощутить его пальцы на моих сосках. Или его рот. Или и то и другое. Да! Вот именно – и то и другое!

Не дожидаясь подсказок от мозга, я вытащила подол голубой рубашки из-под ремня, расстегнула несколько пуговок и взялась за пряжку. Мне удалось вытащить свободный конец ремня, почти не запутавшись, а затем я принялась за свои джинсы и обнаружила в них руки Дуэйна.

Поэтому я отстранилась на долю секунды и стащила пуловер, зашвырнув его куда-то. Не знаю куда.

Не отрываясь от губ Дуэйна, я торопливо расстегивала оставшиеся пуговки на его рубашке, а он резко расстегнул мои джинсы. Звуки наших беспокойных движений, тяжелого дыхания и лихорадочных поцелуев ласкали слух симфонией эйфорического предвкушения.

Мы двигались, вел Дуэйн. В какой-то момент мы повернулись, и он повел меня к одеялу. Большие руки Дуэйна были у меня в трусах, массируя и сжимая меня. Я немного запнулась, и меня, подталкивая, уложили на спину. Дуэйн накрыл меня собой, и ничего неуклюжего не было в его движениях, а под расстегнутой рубашкой оказалась треклятая белая майка.

Я зарычала от досады и дернула за ткань, приподняв майку со всех сторон, чтобы насладиться его кожей. Мускулистое тело Дуэйна оказалось между моих ног.

– Сними ты это, – потребовала я.

Дуэйн привстал на колени и сорвал рубашку и майку, не отводя взгляда от моего тела.

Но тут – ужас! – он остановился и заморгал. Он, будто очнувшись, оглядел мой черный кружевной лифчик, спутанные волосы и расстегнутые джинсы.

Дуэйн нахмурился, будто в замешательстве, покачал головой и прерывисто выдохнул:

– Ч-черт!

Я потянулась к нему, но он снова тряхнул головой, а лицо свела страдальческая гримаса. Вдруг он резко встал и отошел, оставив меня смотреть ему вслед. Дойдя до мокнущей в ручье поваленной елки, Дуэйн остановился.

Я приподнялась, грудь тяжело вздымалась и опускалась – и я глядела ему вслед. Мое тело было… готово. Даже, я бы сказала, созрело. Да и Дуэйн выглядел совершенно созревшим. Но, несмотря на спелость моих «кокосов» и его «банана», он отчего-то решил не утолять наш голод.

Пока я смотрела ему в спину, в голове снова зазвучала песня («Я не могу получить (удовлетворения)» «Роллинг стоунз»). Почему ему трудно взять то, что он хочет? И не только он?

Когда я поняла, что любоваться мускулистой спиной и прекрасной задницей Дуэйна Уинстона можно до второго пришествия, я встала, застегнула джинсы, тяжело вздохнула и пошла искать свой пуловер.