Шрифт:
Закладка:
И после, воззрившись на меня, почтенная женщина произнесла:
– Но я не могу понять, за что же вы столь сурово корите себя?
Молча опустила взгляд.
Моя проницательная домоправительница, отринув присущую ей деликатность, мрачно произнесла:
– По-видимому, что бы он ни заставил вас совершить, своей цели этот проклятый дракон добился – вам откровенно совестно смотреть мне в глаза. И, я полагаю, в глаза лорду Гордану вы посмотреть также не сумеете.
Моя опущенная голова опустилась еще ниже, стыд жег неимоверно, и я поистине ощущала себя той самой пресловутой падшей женщиной.
И тут миссис Макстон, внезапно топнув ногой, в ярости произнесла:
– Мисс Ваерти, только не говорите мне, что сочли себя распутной женщиной из-за какого-нибудь… к примеру, поцелуя!
Испуганно взглянув на нее, я лишь выдохнула:
– Как вы догадались?
В ответ на это домоправительница воззрилась на меня с таким негодованием, что мне поистине стало еще более совестно, чем было до этого, хотя, казалось бы, гореть со стыда сильнее уже невозможно.
– Мисс Ваерти! – разъяренно выдохнула миссис Макстон. – Послушайте взрослую опытную женщину: даже если вы, поддавшись моменту, позволили себе поцелуй, это вовсе не означает, что вы распутны! Не ведаю, что вам в юности говорили маменька и гувернантка, но смею вас заверить – для любой девушки, даже самой благонравной, вполне допустимы некоторые вольности, совершенные в порыве чувств.
И на этом суровая отповедь не закончилась:
– Подумать только! Да видели б вы себя! Вы бледны, словно саван, ваши ладони до сих пор дрожат, а взгляд… Воистину, узнав о том, какие слухи распускал в обществе профессор Стентон, вы стыдились меньше, чем сейчас! Мисс Ваерти, я вам так скажу – лорд Арнел, сколько бы гнева мы не испытывали в отношении него, все же весьма привлекательный, опытный и знающий толк в искусстве обольщения мужчина. Однако ваша стойкость восхищает. Несомненно, меня пугает ваше будущее, учитывая мои познания драконьих нравов, и до недавнего времени я была вынуждена мириться с мыслью, что своего лорд Арнел все же добьется. Но ваш сговор с лордом Горданом… Мисс Ваерти, я готова рукоплескать вашей находчивости.
– Но все рухнуло вместе с мэрией Рейнхолла… – прошептала я.
– О, все рухнуло вместе с леди Гордан! – не согласилась миссис Макстон. – И все же, несмотря ни на что, мы успешно справились, не забывайте об этом.
– Сложно забыть то количество столовых приборов, с коим вы ознакомили леди Гордан. – И улыбка тронула мои губы.
– Платье леди Давернетти – вот что действительно составило сложность, что же касается всего прочего… Буду еще более откровенна, мисс Ваерти, я сомневаюсь, что вам имеет смысл предпринимать попытки войти в «такое» высшее общество.
Не сумев подавить тихого вздоха, я произнесла:
– Видели бы вы миссис МакАверт, которой пришлось столкнуться с темной стороной этого «общества», когда лорд Арнел передал ей не только ведение поместья, но и все бумаги и письма старой леди Арнел. По признанию самой миссис МакАверт, изложенное в тех письмах станет преследовать ее в кошмарах до конца ее дней. Посему теперь экономка подобные письма не читает. Так что читать их приходится лорду Арнелу.
И тут миссис Макстон подалась ко мне и вкрадчиво поинтересовалась:
– Мисс Ваерти, мне показалось или вы действительно проявляете некоторое сочувствие к этому недостойному лорду?
Несколько смутившись, я все же ответила:
– Мне сложно не проявлять сочувствия.
Миссис Макстон, всплеснув руками, воскликнула:
– И вправду, вам действительно сложно. Как вспомню, что вы, в мороз и буран, в одних туфельках да верхом помчались спасать лорда Давернетти! Определенно, мисс Ваерти, должна сказать, этот город вас не достоин. Как и лорд Арнел. А что касается лорда Гордана – леди Давернетти мне тут поведала, этот благопристойный младший следователь в юные годы вел себя совершенно неблагопристойно!
Невольно представив себе юного Себастиана, уходящего куда-нибудь в зимний сад под руку с очередной спутницей, я не испытала никаких чувств. Все это происходило до меня, никак и никоим образом меня не касалось, а любовь лорда Гордана совершенно не нуждалась в подтверждениях.
Ко всему прочему:
– Миссис Макстон, вы забываете, что в нем помимо драконьей крови также присутствует кровь оборотней. А вам прекрасно известно, что происходит с оборотнями в юности.
Нам всем это было известно. В один далеко не самый приятный день профессор Стентон привел для трансформации юного оборотня примерно семнадцати лет. Юноша впечатлил всех домочадцев тем, что вскоре начал увиваться за миссис Макстон, носил ей цветы, читал стихи и охранял ее сон, устраиваясь под дверью. Поначалу он воспылал чувствами ко мне, но после разговора с профессором стремительно поменял вектор своей симпатии.
Странно только, что юноша тогда даже не взглянул на Бетси. Да и в дальнейшем пытался держаться от нее подальше.
– И не напоминайте мне о той истории, – вздохнула миссис Макстон. – Безумно неприятное чувство, когда испытываешь неловкость за кого-то другого. И это в мои-то годы! Впрочем, годы имеют преимущественное значение лишь в нашем обществе. Насколько мне известно, леди Беллатрикс Арнел-Стентон вступила в брак, когда ей было за сорок. Да и леди Алисия Арнел – они с профессором Стентоном ровесники, но выглядели совершенно по-разному.
И вот тут я, к счастью, смогла отрешиться от всех своих переживаний и перейти к куда более важным вещам:
– Миссис Макстон, я до сих пор не в силах до конца разобраться в хитросплетениях драконьей магии, передачи ее от супруга к супруге и в целом всего механизма взаимодействия.
Домоправительница сложила руки на коленях, выражая готовность внимать моим словам со всей сосредоточенностью, на которую только была способна.
– Информация разнится неимоверно, – продолжила я, – и в то же время некоторые моменты абсолютно лишены логичности. К примеру, нам известно, что у лорда Давернетти в день его рождения погиб отец, а у лорда Арнела – мать. Спустя восемнадцать лет отец лорда Арнела ушел умирать на могилу к любимой, но леди Давернетти живет и здравствует.
– О да, еще и успевает нашу жизнь сделать интереснее и насыщеннее… Как вспомню то платье! – воскликнула миссис Макстон.
И улыбка невольно тронула мои губы. Леди Давернетти действительно являлась крайне выдающейся и весьма деятельной дамой. А еще она оставалась жива, невзирая на то, что лорду Кристиану Давернетти давно перевалило за сорок.
– Здесь что-то не так, – задумчиво произнесла я.
И, помолчав несколько мгновений, продолжила:
– Накануне лорд Арнел был чрезвычайно откровенен со мной, поведав мне историю гибели своего отца. Дословно это звучало так: «В мои восемнадцать лет отец вызвал меня в Вестернадан. Мы ужинали вдвоем в тот вечер. В полночь, передав мне печать главы рода, отец ушел в семейный склеп. Он умер с улыбкой». Лорд Арнел объяснил это тем, что женщины их рода практически не обладают магией, поэтому женщина получает силу от своего супруга, когда же рождается ребенок, магии на троих уже не хватает, а без магии драконы существовать не могут. Отсюда и смерть его родителей. Полагаю, по мнению мэра Вестернадана, как, впрочем, и по мнению леди Давернетти, гибель отца лорда старшего следователя стала следствием именно этого закона сохранения энергии.
– Так-так, – задумчиво проговорила миссис Макстон. – Но, помнится мне, у леди Беллатрикс от батюшки лорда Арнела родилось семеро детей. Сама леди вполне себе неплохой маг, раз уж чуть не провернула дело с похищением ребенка в семье Вергов, никогда не забуду несчастного Илиаса, и все же эта… недостойная называться леди драконица более чем жива и здорова. Не ведаю, как обстоят дела у нее в тюремной камере, но до заключения она была бодра и полна сил.
Что ж, я рассуждала примерно так же.
– Еще одна странность, – продолжила задумчиво, – драконицы предпринимают все возможное, чтобы устроить брак своих сыновей с теми, кого выбирают матери. И эти девушки в первую очередь должны контролировать своих супругов.
