— Да откуда же я знаю, как у вас… нас заведено.

— Чушь. Никакого плана. Просто есть души, которые нужно проводить дальше. Никого не выбираю.

— Тогда я не понимаю. Вот ты сидишь на своем камне, вокруг в тумане десятки, если не сотни призраков. Что дальше? И вообще, почему они здесь?

— они еще не все понимают, что их держит, — вздохнула Грета, понимая, что я от нее не отстану. — Волю других с наскока не исполнишь. Мудреные или сложные желания. К примеру, передать что-то потомку, который еще не родился, или найти то, что уже уничтожено.

— И как с ними быть? Когда не можешь ничего сделать?

— А ничего, — она пожала плечами. — Они терпеливо ждут чуда, навечно прикованные к Изнанке. И ко мне, соответственно.

— Тебя это не тревожит? Вся эта вереница пленников?

— Нет, привыкла. Они же не дергают меня каждую секунду, — она посмотрела мне за спину. — Не то что некоторые.

Я резко обернулся и увидел призрак отца.

— Чего тебе? — мрачно спросил я.

— Ты должен стать главой рода, — прошелестело в голове.

Свистящий шепот отозвался в теле противной волной мурашек. С трудом удержавшись и не передернув плечами, я припомнил то, о чем думал совсем недавно.

— Виктор Семенович, а вы хоть где-нибудь написали, что главой рода должен стать именно я?

Призрак замерцал, смешался с туманом и на мгновение пропал с моих глаз. Я едва успел обрадоваться, думая, что он ушел.

— Нет, — таков был его ответ.

— И как тогда я должен исполнить вашу волю, дорогой родитель, если никаких документов у меня нет? — с щедрой долей сарказма спросил я, прожигая взглядом его сероватый силуэт.

— Ты должен стать главой рода, — упрямо повторил он.

Я обернулся к сидящей на камне Грете.

— Что мне с ним делать? — вздохнул я.

— Сам решай, — она приоткрыла один глаз, и в нем я увидел веселые искорки.

Ее забавляла моя проблема. А во мне вызвало только раздражение.

— Я не собираюсь становиться главой рода, из которого вы же меня и выкинули, — отрезал я и отошел от отца.

Но его призрак последовал за мной, повторяя одно и то же.

— Да отвяжись ты от меня, в конце концов! Не до тебя сейчас! — рявкнул я на него.

Он не ответил, отступил в туман и слился с ним.

— Так-то лучше, — буркнул я.

— Ты же понимаешь, что это не выход? — Грета подтянула к себе посох и поднялась на ноги. — Он так и будет постоянно преследовать тебя, пока ты не решишь этот вопрос.

— Но раз ты можешь терпеть назойливые личности, волю которых исполнить не можешь, значит, и я смогу.

— Вы посмотрите на него, — засмеявшись, воскликнула она, — сможет он.

Из тумана появились многочисленные силуэты, и я ощутил на себе их внимательные взгляды.

— Тебе до меня, как на высокую гору на корточках и без снаряжения, — не переставая хохотать, сказала она.

— Ну и что? Вопрос времени, — отмахнулся я. — Ты мне лучше расскажи про другое. Вот я выполнил последнюю волю убитого. Он ушел. Что дальше-то делать? Я же знаю, кто преступник. Надо же сообщить об этом.

— Твоя задача — отпускать души, а что касается остального, это уже на твоей совести. Хочешь, скажи, не хочешь — не говори.

— А ты бы как поступила?

— Лишние знания — лишние печали, — философски заметила она. — По ситуации смотри. Ты напрямую ни с кем из убийц несвязан. Душа мести не просила. Зачем что-то делать?

— А как же справедливость?

— А много ли ее в нашем мире?

Я не нашелся что ей ответить.

— Был у меня случай, когда на твоем месте стоял самый настоящий охотник за тайнами. Вот я с ним намучилась, — Грета подошла ко мне и щелкнула пальцами.

Призраки послушно отошли в туман, скрываясь с глаз.

— Вечно искал правды. Какой мотив у преступника, у жертвы, что будет потом, как это отразилось на родственниках.

— И что с ним стало?

— С ума сошел, когда не смог разгадать очередную тайну. Посвятил ей несколько лет, перестал отпускать души. А потом и вовсе, выгорел. Если я правильно помню, то буквально. Только черное пятно на кровати и осталось.

У меня от ее слов волосы на затылке зашевелились. И сразу перехотелось отправлять письмо в охранку по убитому Евгению Алексеевичу.

Но это не охладило моего желания разобраться с силой. Нужно же как-то обойти просьбу отца и не навлечь на себя вечный бубнеж про долг в исполнении графа Васильева!

— Все еще хочешь этим заниматься? — усмехнулась Грета. — Можешь не отвечать, по тебе и так все понятно. Это правильно. Запомни, просто так тоже души направо и налево отпускать тоже не стоит. Ко всему нужно подходить с умом. А теперь давай посмотрим, что ты можешь.

Она начала постукивать посохом, выбивая какую-то мелодию. Я невольно заслушался этим ритмом, впадая чуть ли не в оцепенение. Алый туман взметнулся вокруг нас и замер, обхватив колени своими вихрями.

Я хотел было сделать шаг, но смог только ногой дернуть. Следом проступили очертания призраков. Они тянули к нам свои руки, шелестели на краю сознания своими просьбами. Грета не обращала на них никакого внимания, продолжая постукивать посохом.

— Скажи…

— Найди…

— Узнай…

Внезапно ритм оборвался, и Грета с интересом стала наблюдать за мной, пока я крутил головой, пытаясь разобраться в навалившемся гуле голосов. Мужские, женские, детские… Как понять, кто именно говорит со мной?

А ведь у меня получилось это определить. Громче всех я слышал старуху в косынке, она стояла чуть позади остальных, но на мой взгляд, сильно от них отличалась. То ли ярче была, то ли плотнее.

— Кто она? — спросил я Грету, кивнув в сторону призрака.

— Которая?

— Та, что в косынке, просит найти кого-то.

Теперь уже Грета бросила взгляд в полупрозрачную толпу. Ей понадобилось пара минут, чтобы найти ту, о которой я говорил.

— Марьяну услышал? Любопытно, — беловолосая склонила голову к плечу. — А знаешь, что? Раз она смогла докричаться до тебя, давай, выполни ее просьбу.

— А она не из тех, чье