Шрифт:
Закладка:
– Да, Алла Гурьевна, боюсь, он прав, – подала голос Сурдина. – Мы же с вами с самого начала понимали, что тот труп на свалке не последний!
– По способу убийства есть что-то?
– Способ убийства на первый взгляд тот же: сначала удар в висок, потом удушение. Разница есть: если Дорофееву задушили, просто перекрыв ей доступ воздуха, то для этой жертвы использовали удавку. Удар нанесен сзади и справа…
– Значит, убийца правша?
– Скорее всего. А потом он задушил ее. Уже сейчас можно утверждать, что жертва сидела на водительском сиденье.
– Выходит, злодей находился на заднем?
– Получается так.
– Значит, он либо каким-то образом проник в автомобиль и спрятался между сиденьями так, что жертва его не сразу заметила, либо, что гораздо вероятнее…
– Она сама позволила ему сесть в машину! – выпалил Белкин.
– Ну да, – согласилась Сурдина. – Потом, вероятно, он перетащил ее на заднее сиденье, чтобы легче было гримировать.
– Камеры сюда не достают, – снова вставил молодой опер. – Значит, убийца мог спокойно заниматься своими делами!
– Девушка умерла где-то часов пять назад, – добавила Сурдина.
– Между десятью и одиннадцатью утра, – быстро подсчитала Алла. – В это время здесь не слишком многолюдно, полагаю: офисные работники уезжают на службу раньше, и наш злодей имел достаточно времени, чтобы завершить свое черное дело… Что ж, по крайней мере, мы знаем, с чем имеем дело!
– Но не знаем с кем… – едва слышно проговорил Белкин.
– На этот раз парковка, – сказал подошедший Дамир.
– Понимаю, о чем вы, – кивнула Алла. – Дорофееву злодей потрудился отвезти подальше, а эту жертву оставил там, где убил. О чем это говорит?
– Может, он не хотел, чтобы Дорофееву нашли?
– Вряд ли: тогда он не стал бы ее «расписывать», да и закопал бы поглубже в мусор, а не выложил на виду!
– Может, Дорофеева – это личное, а эта девушка – нет? – предположил Ахметов.
– Браво, Дамир – в точку! Отсюда и разный возраст жертв. Анна Яковлевна, а ее…
– Скажу после вскрытия, – не дослушав, ответила судмедэксперт. – Но, судя по беспорядку в одежде, – изнасилование возможно.
– А Дорофееву не насиловали, – напомнил Белкин.
– Потому что наш злодей не геронтофил, – поморщился Дамир. – А еще одежда Дорофеевой находилась в полном порядке, а эту девочку он даже не потрудился прикрыть – оставил все… на виду.
Алла понимающе кивнула: будучи мусульманином, Ахметов ревностно относился ко всему, что касалось приличий.
– Есть свидетели? – поинтересовалась Алла.
– Если таковыми можно считать людей, обнаруживших убитую.
– Смогли они что-то пояснить?
– К сожалению, ничего путного, Алла Гурьевна. И камеры наблюдения, как назло, сюда не достают!
– Алла Гурьевна, совсем забыл сказать! – неожиданно хлопнул себя по лбу ладонью Белкин. – По поводу грузовиков…
– Слушаю?
– Один мужик – ну, водитель, – утверждает, что видел припаркованную неподалеку от полигона легковую тачку!
– Так что ж вы молчите, Александр, в самом деле! Водитель смог описать машину?
– В общих чертах: темно было, то ли темно-зеленый, то ли темно-серый «паркетник». Номера, естественно, он не разглядел, да и зачем бы ему их запоминать?
– Ну да, ну да… Ладно, давайте так попробуем: отсмотрим записи с дорожных камер.
– Так мы же уже это делали, Алла Гурьевна: там поблизости нигде нет камер, место глухое!
– Александр, когда мы это делали, то не знали, какую машину искать! А теперь мы в курсе, по крайней мере, ее внешнего вида – ну, более или менее. Надо посмотреть, какие автомобили проезжали неподалеку от съезда к полигону во время, близкое к тому, когда вышеозначенный водитель заметил искомую машинку – вдруг нам повезет? Займитесь!
– Делается, Алла Гурьевна, – без энтузиазма ответил Белкин: приказ следователя снова означал необходимость сидеть в кабинете, а он с куда большим удовольствием поработал бы «на земле», как его коллеги. Но ничего не попишешь: приказ есть приказ!
– Дамир, – снова обратилась Алла к Ахметову, – нам известна личность убитой?
– Документы были при ней, – кивнул тот, протягивая следователю паспорт.
– Анна Понизова, – пробормотала она, листая страницы. – Молодая совсем! Что она делала на этой парковке – живет где-то рядом? Ах, ну да, вот и адрес… Так, Дамир, отправляйтесь туда и опросите домашних. Если таковых не найдется, то соседей: выясните, кто такая, куда ехала – ну, вы сами все знаете!
– Сделаю, Алла Гурьевна.
– Телефон при ней нашли?
– Да, эксперты изъяли.
– Пусть проверят последние звонки – это может навести на убийцу.
– А вы куда сейчас?
– В контору: надо отчитаться перед Дедом!
– Желаю удачи!
– Она мне понадобится, – вздохнула Алла, – ведь теперь мы совершенно определенно имеем дело с серией.
* * *
Настроение Аллы упало еще больше после беседы с генерал-майором юстиции Кириенко, или Дедом, как его называли все работники СК. Не то чтобы он ругал ее (в сущности, за что – за появление в городе нового душегуба?), однако беседа с начальником оставила в душе Аллы неприятный осадок. Он еще раз напомнил ей о том, что она и так отлично понимала: внимание к расследованию будет пристальным, а давление – беспрецедентным, ведь со времени появления последней громкой истории о маньяке прошло много времени, и журналисты с удовольствием вцепятся в новость и станут рвать представителей следствия и прокуратуры на части в желании «предоставить народу достоверную информацию», а на самом деле скормить зрителям и читателям как можно больше разнообразных «ужастиков», сдобренных выдуманными подробностями, одна другой изысканней. Злодея следовало взять как можно скорее, чтобы не начали кричать о «возвращении Чикатило». Пока что жертв всего две – это если не всплывет кто-то еще, и Алле оставалось лишь молиться, чтобы этого не произошло.
Ее мучило множество вопросов. Во-первых, есть ли связь между Дорофеевой и новой жертвой, и если да, то какая? Во-вторых, почему убийца разрисовывает лица – результат детской травмы или принадлежность к театральному миру? Далее, почему он использует грим определенной марки, выпущенный ограниченной партией? И наконец, самое главное: почему он гримирует женские лица подобным гротескным образом? Он как будто издевается, показывая, что презирает своих жертв! Сурдина сказала, что в случае второй убитой возможно изнасилование, но Дорофеева избежала надругательства. Скорее всего, в силу возраста, но зачем ее убивать? Чем дальше, тем больше Алла убеждалась в том, что Дорофеева была лично знакома с убийцей и, возможно, знала о нем нечто такое, что он желал скрыть.
Сидя в своем удобном кресле, Алла слегка покачивалась взад-вперед, размышляя о том,