Шрифт:
Закладка:
Сидящий рядом с ним ассистент попытался схватить его за рукав, успокаивая, но тот вырвался и подскочил к сцене.
– Ну почему все идет не так?! – возопил он, воздев руки к потолку. – С тех пор как Диана умерла, ничего не выходит, а у нас сроки горят… И Анна, как всегда, опаздывает! Вот где она шляется?!
– Вы у меня спрашиваете? – удивился Кирилл.
– Так тебе же все про баб известно, верно?
– Ну, знаете…
Третьяков бросил на пол распечатанную пьесу, которую держал в руках, и, спрыгнув в зал, ринулся к выходу.
– Кира, погоди! – крикнул Жуков вслед коллеге. – Ну, Геннадий Федорович!
– Вернется, куда он денется! – отмахнулся режиссер. – Водички глотнет и успокоится… Или чего покрепче. А меня гораздо больше интересует, где Анна! Вы ей позвонили?
Женщина, сидящая в первом ряду, подняла руку с телефоном и потрясла им.
– Звоню, Геннадий Федорович, звоню – не снимает трубку, – ответила она. – Если Анечка за рулем, то не ответит…
– А гарнитура, спрашивается, на что?! – продолжал бушевать режиссер. – С мужиками своими болтать она, значит, за рулем может, а на рабочий звонок ответить – нет?! И почему посторонние в зале?!
Лера поспешила ретироваться и направилась к гримерным: она надеялась, что Кирилл, как и предсказывал режиссер, не ушел домой. Он делил гримерку с другим артистом, именитым Александром Алехиным. Алехин приближался к своему семидесятилетию, однако умудрился сохранить поджарую фигуру, благодаря чему до сих пор играл мужчин среднего возраста, и весьма убедительно! Лера ни разу не видела его на сцене, зато в сериалах сколько угодно. Постучав в дверь, она не стала дожидаться приглашения и вошла. Кирилл сидел на стуле перед зеркалом. Увидев ее в отражении, он сделал каменное лицо.
– Мы можем поговорить? – спросила Лера.
Третьяков не ответил, продолжая наблюдать за ней в зеркале.
– Я понимаю, ты обижен…
– О, мы снова на «ты»! – процедил он, не оборачиваясь.
– Прости, – сказала она, – но мои коллеги не должны были узнать о… о нас.
– Ну да, конечно.
– Ты злишься?
– Даже не представляешь, что ты натворила, да? Ты разбила мне сердце! Как, как мне теперь жить?!
Лера изумленно смотрела в зеркало, не веря глазам: лицо Третьякова менялось на глазах: только что оно пылало гневом – и вот он уже ухмылялся во весь рот!
– Ты… ну, знаешь! – У нее не было слов, но с души как будто свалился огромный камень: все-таки ей было важно, что Кирилл о ней думает!
– Ты делала свою работу, – пожал он плечами, наконец поворачиваясь к ней лицом. – Надеюсь, ты не подозревала меня, когда ложилась в постель? Иначе получится, что ты сделала это, намереваясь учинить мне допрос в неформальной обстановке и выведать что-то, чего я не рассказал бы следователю!
– Нет, конечно! – возмутилась она. – Если бы тогда у меня были подозрения в отношении тебя, я бы ни за что…
– А сейчас?
– Что – сейчас?
– Не бойся, я не тащу тебя снова в койку! – отмахнулся он. – Сейчас ты меня подозреваешь?
– Ты сам в этом виноват.
– Как это?
– Ты же не хочешь рассказать правду о Диане и ее любовнике…
– Опять ты за старое!
– Я видела вас с Дианой.
– Что?
– В тот вечер, на юбилее, я видела вас и слышала, как ты ей угрожал!
– Угрожал? – изумленно захлопал глазами Третьяков. – Я?!
– Она намеревалась кому-то что-то рассказать, а ты пригрозил, что, если она это сделает, ты ее убьешь!
На его лицо набежала тень: то ли он действительно пытался припомнить их с Дианой разговор, то ли Лере удалось поймать его на «горяченьком» – трудно сказать.
– Ах, вот ты о чем! – пробормотал Кирилл, откидываясь на спинку стула. – То есть ты всерьез считаешь, что я мог исполнить ту свою угрозу?
– Разубеди меня!
– Я не обязан это делать.
– Если тебе небезразлично мое мнение, то сделаешь!
– Оно мне действительно небезразлично, как ни странно, но… Понимаешь, тот разговор не имеет отношения к гибели Дианы!
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я ее не убивал!
– А тот секрет, который она знала и собиралась кому-то рассказать, – мог ли он стать причиной ее смерти?
– Нет!
– Тогда расскажи мне все, идет? Расскажи, и…
– Ты не понимаешь – я не могу!
– Почему?
– Потому что это не мой секрет.
– Диана мертва, и ей…
– Это и не ее секрет тоже, понимаешь? Поэтому она не имела права говорить, и я пытался заставить ее молчать… Нет, не тем способом, о котором ты думаешь, – просто хотел уговорить, ведь правда не принесла бы ей дивидендов, но могла здорово навредить другим людям, которые этого не заслуживают… И до сих пор может. Так что даже не старайся: я ничего тебе не скажу!
Несмотря на дружелюбное выражение лица, по твердой складке губ и решимости в глазах артиста Лера поняла, что ей не удастся его уломать. Интересно, эта его таинственность – тоже игра с целью отвести от себя подозрение и убедить ее в том, что существует нечто, из-за чего Диану могли убить, хоть он и уверяет, что это невозможно? Как в «Сказках дядюшки Римуса» о Братце Кролике типа «Только не бросай меня в этот терновый куст!». Именно так упрашивал Братца Лиса Братец Кролик, надеясь, что тот «купится» и отправит его туда, где находилась его нора.
– Почему ты не сказал, что приходил в театр в ночь убийства Дианы? – задала Лера вопрос.
– Шутишь?
– Ни разу нет.
– Да вы же сразу замели бы меня!
– С чего ты взял?
– Да так… есть причины. Что еще тебя интересует?
– Раз ты не желаешь отвечать на вопросы о предпоследнем любовнике Дианы, может, расскажешь о последнем?
– Я же сказал, что не был в курсе любовных похождений Дианы. Да, она искала подходящего мужчину, чтобы выйти замуж и устроить свою жизнь, но не делилась со мной интимными подробностями.
– Хорошо, а как насчет фанатов?
– Кого?
– Ну, у вас же есть поклонники, у артистов?
– Ну да, это у футболистов фанаты… А почему ты спросила?
– Просто ответь на вопрос.
– Хорошо, – усмехнулся Третьяков. – Да, у артистов действительно есть поклонники.
– Кончай издеваться! – начала злиться Лера.
– Задай вопрос правильно, и я отвечу, – пожал он плечами.
– Были ли у Дианы свои фа… то есть поклонники?
– Она была красивой женщиной и талантливой актрисой.
– А кто-нибудь особенный?
– В каком смысле?
– Ну, кто-то, кто донимал ее, преследовал, может, писал письма.
– То есть с угрозами?
