Шрифт:
Закладка:
– Не знаю, насколько это хорошо, Алла Гурьевна, но кое-какая информация у меня есть, – сказал Антон, без энтузиазма глядя на ее пюре из брокколи и хумус.
– Отлично! Закажете что-нибудь?
– Э-э… я не голоден, – пробормотал он, проверив меню и не найдя в нем ни одного мясного блюда.
– Ну хоть кофе возьмите. Или чай – они его здесь хорошо заваривают!
Следуя ее совету, Шеин заказал облепиховый чай в чайнике и, когда официантка неспешно удалилась, начал излагать:
– В общем, мне не удалось проследить путь Дорофеевой в день убийства – ее след обрывается в торговом центре «Гулливер». Там несколько выходов, камеры работают через одну, потому что владельцы экономят на обслуживании, так что сами понимаете!
– Но вы сказали…
– Я сказал, что есть информация, но не по дню убийства.
– Выкладывайте!
– Я решил попробовать выяснить, чем занималась Дорофеева со дня приезда.
– Хорошая идея!
– Можно было ожидать, что она отправится навещать родственников, по музеям или, в крайнем случае, по магазинам, но она оказалась театралкой!
– Неужели? – удивилась Алла. – Какой-то определенный театр или…
– Да нет, тут странная какая-то штука, Алла Гурьевна: она заходила в театры, проводила там какое-то время и выходила, причем все это она делала днем, а не вечером, когда начинаются спектакли!
– Вот как… Занятно!
– Конечно, я не могу сказать, что так она проводила каждый день: мне не удалось полностью проследить ее путь хотя бы в течение одних суток, но общая картина ясна. Не понимаю, что она делала в театрах!
– То есть Дорофеева не посетила ни одно представление, я правильно понимаю?
– Одно посетила – во всяком случае, она отправилась в театр к началу спектакля.
– И в какой же?
– В Музыкальный театр. Удивительно, ведь билеты туда стоят целое состояние: я узнавал – ценник начинается с пяти тысяч, и это места на последних рядах балкона! Дорофеева не похожа на состоятельную даму, если судить по ее одежде!
– Согласна, – кивнула Алла. – Скажите, Антон, а она когда пошла на представление, в какой день?
– Да где-то… на третий после прибытия, да.
– Ага!
– У вас появилась идея?
– Давайте допустим, что Дорофеева что-то искала… или кого-то?
– Кого-то, кто работает в театре?
– Предположим, она разыскивала человека, имеющего отношение к миру кулис, но не знала, в каком театре его искать…
– А найдя, купила билет?
– Чем не версия?
– И вы полагаете, человек, которого она разыскивала, ее и убил?
– Вовсе не обязательно, но он может знать того, кто это сделал, или хотя бы причину, по которой Дорофееву могли убить. Вы проверяли, действительно ли она посещала представление тем вечером?
– Нет, но это легко сделать в кассе: там есть камера, и кассирша может вспомнить Дорофееву, если показать ей ее фотку… Но вдруг она купила билет в другой театральной кассе?
– Это вряд ли, Антон: если приобретаешь билет в обычной театральной кассе где-то в городе, там есть наценка. С учетом высокой стоимости смею предположить, что Дорофеева не стала бы переплачивать. Кроме того, насколько мне известно, спектакли в Музыкальном театре часто идут с аншлагами, поэтому мало какие билеты продаются в других кассах, да еще и незадолго до представления. Есть, конечно, возможность купить билет онлайн, но интуиция подсказывает мне, что Дорофеева вряд ли так поступила.
– Если, как вы говорите, билеты достать нелегко, то у нее был шанс сделать это прямо перед началом представления, – перебил Аллу Шеин. – Если, предположим, кто-то сдал свой или…
– Да-да, вы правы! – не дослушав, воскликнула Алла. – В таком случае кассирша, скорее всего, вспомнит Дорофееву. Если она приобрела билет, значит, присутствовала в зале, и, если нам повезет, мы сможем выяснить, встречалась ли она с кем-то, скажем, в антракте или после спектакля… Что ж, неплохой результат!
– А у вас есть что-то?
– Раньше я считала, что не так уж и много, но теперь все изменилось!
– В смысле?
– Я о гриме, в котором нашли Дорофееву.
Что, какой-то особенный грим? Мне казалось…
– Да, я тоже так думала, но, оказывается, он отличается по химическому составу, а наш грим еще и из ограниченной партии!
– Это эксперты раскопали?
– Точно! Такой грим не продают в розницу, и в Питере его закупили четыре театра, включая Музыкальный!
* * *
Позвонив в театр, Лера узнала, когда начинается репетиция. Она предполагала, что Кирилл не захочет с ней говорить, но все же хотела попытаться: в деле об убийстве Дианы были факты и события, прояснить которые мог только он.
Однако существовала и другая причина, по которой Лере хотелось вновь увидеться с артистом: она чувствовала себя виноватой за то, что приказала его задержать, за допрос, который, по сути, не принес результатов, но самое главное – за то, что по-прежнему продолжала его подозревать.
С другой стороны, какая, к черту, разница, что Кирилл о ней думает: ее дело – раскрыть убийство, а не делать ему приятное! Лера не сомневалась, что если Третьяков и вправду убил Диану, то сделал он это не из-за денег – не такой он человек. Должна существовать другая причина, и ей необходимо до нее докопаться… Если, конечно, он виновен. Логинов обладал неплохой интуицией, и его уверенность в том, что Кирилл – убийца, заставляла Леру сомневаться в собственных суждениях и выводах.
На данный момент точно было известно лишь то, что Диана и Кирилл находились в театре в одно и то же время, так как же могло случиться, что они не встретились? Или все-таки встретились, но он отказывается это признавать. Почему, если не потому, что убил Кочакидзе?
Она вошла в зал в разгар репетиции. На сцене стояли Третьяков и его партнер Иван Жуков, декламировавший:
Садовник посадил две пальмы,
Но вырастил всего одну;
Вторая ж, не хочу быть грубым,
Не пальмой выросла, но дубом,
И пробковым притом!
Третьяков отвечал:
Да ну? Две дочери у старика,
Но Ниса – пальма, а Финею
Дубиной я назвать посмею.
Учена Ниса и тонка,
Красноречива и умна.
Финея – дурочка, к тому же
Невежественна, неуклюжа…
Однако именно она
Уже просватана. Что, чудо?[4]
Кирилл открыл было рот, чтобы продолжить, но тут заметил Леру и запнулся.
– Ну что такое опять?! –
