Я мог бы многое рассказать об этих причинах. Но я не спешил делиться знаниями.

Полукруглая площадь, окруженная причудливыми старыми домами, была забита, как в час пик. Светофоры мигали желтым. Что-то изменилось и в правилах дорожного движения: никто не пропускал никого. Большие серьезные автомобили злобно сигналили маленьким. Неподвижные троллейбусы громоздились один за другим, как обсохшие синие киты. Сперва я решил, что отключили электричество, потом заметил, что в кабинах попросту нет водителей.

Я шел пешком по направлению к центру и глазел по сторонам.

Да, кое-что все же изменилось. У банковских офисов (их тут было много) толпились люди. К банкоматам стояли очереди. Желающие снять бабло оттесняли друг друга, ожесточенно работали локтями, и вот уже какие-то тетки рыдали и жаловались на грабеж – конечно, без толку.

Мне опять захотелось пошалить, пока Гройль не видит. Я включил гиперрежим и опустошил один банкомат за другим. Было забавно смотреть на всех этих людей, застывших с выпученными глазами, пока я беззастенчиво ломал финансовую систему.

Немного денег я рассовал по карманам, а остальные выкинул на ветер, как обычно. Кажется, за моей спиной развернулась настоящая битва, но я был уже далеко.

Еще один красивый веер из пятитысячных купюр я разложил на скамейке в скверике, с красивым гранитным фонтаном в виде скрипки. Оглянувшись, я рассмеялся: малыши из детского сада, которые как раз вышли на прогулку с воспитательницей, добрались до красивых бумажек и вмиг разобрали их все. Кажется, они решили поиграть в магазин. Хватило и воспиталке. Она близоруко подносила рыжие бумажки к самому носу и рассматривала на свет, не веря своему счастью.

Я не стал смотреть, что будет дальше.

У закрытого павильона «Горьковской» – того самого, что похож на громадный сплющенный гамбургер – я увидел толпу разномастных приезжих. Они слонялись без видимой цели, толкались и приставали к проходившим мимо девушкам. Добропорядочные граждане обходили их по другой стороне проспекта.

Сквозь стеклянные двери я видел целую свору охранников в метрополитеновских фуражках. Вид у них был грозный, однако на помощь девчонкам никто не спешил. Двое полицейских у входа в павильон внимательно следили за ситуацией, также не делая попыток вмешаться.

Я появился как бы ниоткуда, и это удивило гостей нашего города. Черный туман на окраинах изменил их не так уж и сильно, и все же они воспринимали реальность по-иному.

– Э, ты вообще кто, – решили они уточнить.

Вопрос был непростым, и я не ответил. Мне было некогда. Одна из девчонок, которых они лапали, была похожа на Лизу. Это выбесило меня даже сильнее, чем я думал.

Наверное, мои намерения были написаны у меня на лице. Считав их, сразу двое или трое вынули из карманов ножики-выкидушки. Щелк, щелк! – и острые лезвия довольно точно нацелились на меня. Испытывать судьбу я не стал и включил гиперрежим.

Несколько ударов по разным направлениям – и горячие парни аккуратно уложены на асфальт, как мешки со строительным мусором. Досталось каждому, и никто не ушел обиженным. Не знаю, с чего у меня в голове родилась эта красивая фраза, но я беззвучно рассмеялся. Снова ускорился и оказался шагах в ста от места событий.

Девушка, похожая на Лизу, осталась стоять в недоумении. К счастью, недолго. Она поспешила прочь, доставая на ходу телефон. Я смотрел ей вслед. Не то чтобы я ждал благодарности. Просто мне было одиноко.

Я забыл сказать: мы с Лизой расстались у подножия хрустальной башни и с тех пор не виделись. Даже не обменивались сообщениями.

То есть, не так. Пару раз я послал ей гифки с волками и лисичками, она не ответила.

Девочки в лагере не были такими гордыми. Подробностей я не буду рассказывать, да это и неинтересно. Нет, правда, неинтересно.

Я не торопясь прошел через парк и увидел впереди кирпично-рыжие стены Петропавловской крепости и золотой шпиль собора, с ангелом на верхушке. Чтобы попасть туда, нужно было перейти неширокий канал, но вход на мост зачем-то перекрыли металлическими заборчиками. На самом же мосту стояли омоновские грузовики с решетками на окнах. Хмурые люди в камуфляже о чем-то переговаривались по рациям.

Не дожидаясь, пока на меня обратят внимание, я включил гиперрежим, перелетел мост и мгновенно просочился сквозь громадные полосатые старинные ворота, собранные из толстенных досок.

В крепости оказалось пустынно. Ни туристов, ни экскурсоводов, ни ряженых актеров в костюмах Петра и Екатерины (раньше они бродили там целыми бандами, предлагая сделать с ними селфи).

Кто-то все же здесь был. На парковке за царской усыпальницей стояло сразу несколько приземистых шикарных автомобилей с непростыми номерами, но куда делись их пассажиры – было неясно. Наверно, совещались где-то в секретном месте. Между машин расхаживали серые вороны. Они поглядывали на меня с любопытством.

Прямо на площади, перед Монетным двором, скучали два скромных вертолета «Робинсон» и один большой, военный.

Я прошел по главной аллее, вымощенной булыжником, мимо памятника Петру, туда, где на белой скамейке сидел уродливый бронзовый заяц3 с меня ростом. Этот заяц нагло задрал ногу на ногу и сложил пальцы буквой V – «Victory».

«Ну, погоди», – вспомнил я дедовский мультик. Присел рядом. Крепко ухватил зайца за бронзовую шею, сделал селфи и выложил в «контакт». Мгновенно получил веселенькие эмодзи от девчонок из «Эдельвейса». Но не от Лизы.

Отвлекшись на все это, я даже не заметил одинокого прохожего. То есть, потом заметил. Просто поднял глаза и увидел.

Это был старик в длинном балахоне со сложенным зонтиком, на который он опирался вместо трости. Зонтик был черный, и плащ на старике тоже черный, сильно полинявший. Полинявшей была и его прическа. Седые патлы торчали из-под широкополой шляпы того же мрачного цвета. Вдобавок у него был длинный крючковатый нос, как у сказочного колдуна, и только глаза (круглые, карие) внимательно смотрели из-под густых бровей.

– А вы тут что забыли, молодой человек? – спросил он не очень-то приветливо.

– Да так, ничего, – соврал я.

Я боролся с желанием включить гиперскорость и исчезнуть. Нет, правда. Этот старик выглядел зловеще.

– Отвечайте по существу, – потребовал он.

«А вот и нет», – решил я и перешел в гипер. Теперь я мог двигаться, а окружающий мир застыл неподвижно.

Вот только в следующее мгновение старик оказался на том же самом месте – прямо напротив меня. И как ни в чем не бывало грозил мне корявым пальцем.

– От меня не спрячешься, волчонок, – сказал он. – Давай-ка лучше назад вернемся. В старый добрый