– Возьмите, – я протянул ему корону. Гройль вздрогнул и брать не стал. Вместо этого сказал хмуро:

– Оставь здесь. Пока что поставим наше царствование на паузу. Пойдем-ка лучше прогуляемся.

И мы двинулись куда-то по бесконечным залам. В Зимнем царил сумрак, вокруг не было ни души, и только неизвестные мне военачальники на портретах (в старинных мундирах и с орденами) мрачно посматривали на нас со стен, пока мы проходили мимо.

По широкой мраморной лестнице мы спустились к выходу. Я шел впереди доктора Флориана, чувствуя себя щенком на поводке. В полутьме красный ковер казался черным, и я споткнулся на одной из ступенек, но Гройль щелкнул пальцами, и меня как будто кто-то схватил за шиворот и не дал упасть.

– Держись, дурень, – сказал Гройль.

Почему-то мне было не обидно. Даже внезапно немножко приятно. Этот старый разбойник заботился обо мне, как о родном сыне. Или внуке. Правда, назвать его дедушкой у меня бы язык не повернулся.

В вестибюле мы остановились.

– Теперь придется быть осторожнее, – произнес Гройль вполголоса. – Будь уверен: за нами следят. Мой коллега Хельмут был не так уж неправ. Здесь, на своей земле, эти Смотрители необычайно сильны. Подумать только, они сумели застать врасплох даже меня!

– И где же они прячутся?

– Вот это нам и предстоит выяснить.

Тяжелые двери были заперты, но мы не задумываясь прошли насквозь и очутились на ступенях дворцового подъезда, который выходил на Неву.

Там было прохладно. Ветер дул с моря. Графитовые облака плыли слева направо, на восток. Небо там уже заметно порозовело: на смену тусклой белой ночи приходило хмурое утро. На пристани напротив с вечера остались пришвартованными белые прогулочные теплоходы и даже один «Метеор». Там горели фонари, но матросов что-то не наблюдалось.

По левую руку раскинулся пейзаж, знакомый туристам во всем мире. Разводные мосты красиво подняли крылья, и какой-то опоздавший сухогруз с красными фонарями на корме пробирался в сторону залива. Но за Дворцовым мостом у самого Адмиралтейства виднелась серая туша большого военного корабля, а за ним – еще одного. Такие стоят там по праздникам. Но сегодня никаким праздником и не пахло, а пахло морем, сыростью и большими неприятностями.

– Ну что, догадался? – спросил доктор Флориан.

Я проследил за его взглядом. Его не интересовали корабли. Он неотрывно смотрел на Петропавловскую крепость.

Низкие бастионы в неверном утреннем свете были похожи на гранитные глыбы. Казалось, что крепостные стены вырастают прямо из воды. Колокольня собора терялась в сиреневом тумане. Приглядевшись, я понял, в чем дело: подсветка была выключена, наверно, для светомаскировки.

Но в крепости явно кто-то был. Вот по левой оконечности острова – там, где пляж – проехали один за другим сразу пять или шесть тяжелых фургонов, а может, и броневиков. Цепочка огней растянулась по всему берегу.

– Вот там они и сидят, Старшие Смотрители, – сказал доктор Флориан. – В своей цитадели. В самом сердце Петербурга. Когда-то они построили эту крепость и теперь будут ее защищать до самого конца. Довольно глупо с их стороны… ведь конец не заставит себя долго ждать.

Он как будто нервничал. Или мне показалось?

– Самое интересное, что я не могу проникнуть к ним в крепость, – продолжал он. – Я пробовал. Не пускают. Они поставили блок даже на квантовый телепорт, хотя вряд ли знают, что это такое.

– И я не смогу? – зачем-то спросил я.

– Ну вот сам как-нибудь и попробуешь. Поработаешь еще разок разведчиком. Собственно, для этого я тебя сюда и отправил.

Опять он меня использовал втихую, понял я. Прямо наказание какое-то.

– Договор есть договор, – напомнил Гройль. – Обещал меня слушаться? Вот и давай…

Он не успел договорить. Высоко, на верхушке шпиля, вспыхнул до боли знакомый зеленый огонек. Лазерный луч скользнул по воде и вычертил какую-то размашистую загогулину. Как вдруг еще мигнул и ударил нам по глазам наотмашь, словно плетью!

Доктор Флориан дёрнулся всем своим тощим корпусом. Покосился на меня: заметил я или нет?

Ну да. Я заметил. И я не забыл, как полчаса назад Гройль катался по полу у меня на глазах. А сам скулил от ужаса.

Стоит ли говорить, что он прочитал мои мысли?

– Лучше бы ты этого не видел, Сергей Волков, – проговорил он со значением. – Кто видит лишнее, тот долго не живет.

– Я ничего и не видел, – согласился я.

Глава 7. Первый Смотритель

Через пару дней я снова отправился в разведку. На этот раз один. Это была идея Гройля. Когда он поведал мне свой гениальный план, я даже не стал спорить.

Я бы согласился и так.

Мне хотелось погулять одному. Посмотреть, во что превратился город, в котором я прожил всю сознательную жизнь. Хотя (как справедливо упрекала меня тётя Элла) все это время мало что сознавал.

Теперь я мог быть спокоен. Никто этом в городе не понимал вообще ничего.

Здесь еще работал мобильный интернет, пусть криво и косо, и на каналах городских новостей можно было прочитать самые удивительные версии происходящего, даже более похожие на фантастику, чем эта сказочная реальность. Единственное, о чем не говорили и не писали никогда – это о нашествии тьмы и о старом вервольфе, который затеял всю эту заварушку. Помалкивали и о волках-оборотнях. Повальную эпидемию черного безумия старались не комментировать. Правда была страшнее любого хоррора.

Проще было не высовываться из дому по ночам.

Днем Петербург казался мирным, почти как раньше. Многие магазины были открыты, и в них даже не было давки. Помятые парни пили энергетики из банок. Курьеры мчались на самокатах.

Но что-то было не так.

Дело даже не в людях, которые внезапно перестали смотреть тебе в глаза. Я и раньше-то старался как можно реже встречаться взглядом со встречными прохожими. Даже когда еще не был сверхволком. Ну, или потому, что всегда им был.

Так вот, что-то было не так не только с людьми. Это висело в воздухе.

Питер выглядел непривычно. Солнце казалось слишком ярким, а тени домов – слишком черными. Будто гейм-дизайнер, который рисовал фон, переборщил с контрастом.

Алексей, водитель господина Смирре, высадил меня за километр до цели – для конспирации. Доктор Флориан остался сидеть в машине.

– Жду сигнала, – сказал он. – Держу за тебя кулачки, хе-хе…

На Петроградской пахло фастфудом и горящей урной – все как всегда. Но было и кое-что новое. В метро не пускали. Студенты топтались у запертых стеклянных дверей, терялись в толпе и звонили друг другу. Иногда включался динамик местной связи, и