В то время когда евангелисты рассказывали о тех событиях, то есть в начале 60-х гг., Храм и Святой город еще стояли на своих местах. Некоторые отрывки из синоптических Евангелий, перемежая пророческие предсказания с апокалиптическими видениями, представляют катаклизмы Иудейской войны[40] как конец времен и пришествие Сына Человеческого во славе Его. Происходит, таким образом, смешение жанров. Апокалиптические предсказания о конце света слишком много заимствуют из ветхозаветной лексики, чтобы претендовать на ясновидение. «Говоря о будущем словами из прошлого, Он как бы выводит Свою беседу за рамки времени… Становится ясно, что Слово Божье, произнесенное в те времена, освещает будущее в его существенном значении. Но это Слово не дает точного описания будущего, а лишь показывает нам истинный путь — на данный момент и на завтрашний день» (Йозеф Ратцингер / Папа Бенедикт XVI, «Иисус из Назарета»).

Находясь под влиянием космологических представлений своего времени, Иисус черпает вдохновение в книгах пророков Даниила и Захарии: солнце померкнет, луна перестанет светить, звезды упадут с неба, и силы небесные поколеблются. Однако, добавляет Иисус, дата этой космической катастрофы никому не известна. Поэтому главное — всегда быть готовым. Единственное, что Он уточняет, говоря об апокалиптических событиях конца времен: все они останутся подчинены силе Его собственного послания. «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31).

Глава двенадцатая

От последней зимы до последней весны

В притворе Соломоновом

Около 20 декабря 32 г. Иисус вернулся в Иерусалим на праздник Хануки, что на иврите означает «освящение». Ханука отмечается в память об очищении Иерусалимского храма в 164 г. до н. э., после того как тремя годами ранее его осквернил и разграбил сирийский царь Антиох IV Эпифан[41]. Богослужения, сопровождаемые народными гуляньями, длятся восемь полных дней, в течение которых празднуется победа иудейской веры над тьмой эллинистических культов. В первый день перед каждым домом зажигается масляный светильник, на следующий день добавляется второй, и так до конца празднества, отсюда и данное Хануке название «Праздник света».

Евангелист Иоанн сдержанно замечает: «Настал же тогда в Иерусалиме праздник обновления, и была зима. И ходил Иисус в храме, в притворе Соломоновом» (Ин. 10:22–23). Иисус один, без учеников. Внезапно Его окружает враждебная группа фарисейских книжников и саддукейской знати, намеревающихся арестовать Иисуса и отдать под суд. Они требуют ответа: «Долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо» (Ин. 10:24). Иисус не стал уклоняться от ответа: «Я сказал вам, и не верите… <…> Я и Отец — одно» (Ин. 10:25, 30).

Его враги такого не ожидали! Он приравнивает себя к Яхве. Это богохульство, и самое страшное из всех. Он заслуживает смерти. Некоторые уже собираются побить Его камнями. Иисус невозмутимо ссылается на 82-й псалом, в котором судьи Израилевы названы «богами», «сынами Всевышнего» — а эти выражения еврейские богословы распространяли на пророков и даже на весь народ. Если Закон называет «богами» тех, к кому было обращено Слово Божье, то зачем обвинять в богохульстве того, кого «Отец освятил и послал в мир»? И Иисус продолжает настаивать на своем. Иудеи пытаются схватить Его, но Он ускользает от них. Его время еще не пришло…

Итак, все ясно — разрыв состоялся. Иисус отправляется в Вифанию, но не в ту, где жили Его друзья Лазарь, Марфа и Мария, а в ту, что на другом берегу Иордана, в Перее, где Он сам крестился и набирал первых учеников.

Находясь под властью Ирода Антипы, но вдали от его галилейских владений, Перея обеспечивала беглецу относительную безопасность. Там Он встречает многих учеников Крестителя, которые принимают Его с энтузиазмом.

«Лазарь, друг наш, уснул…»

Ранней весной 33 г. н. э. Марфа и Мария, жившие в Вифании, расположенной недалеко от Иерусалима, послали юношу из своей деревни, чтобы сообщить Иисусу, что их брат Лазарь тяжело болен. Вскоре Лазарь умирает.

Охваченные горем Марфа и Мария сидят в своем доме в окружении гостей. Траур положено соблюдать в течение семи дней, и вот уже четыре дня, как вся деревня проводила носилки покойного. Когда стало известно о приходе Иисуса, Марфа бросается к нему навстречу: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11:21–22). Иисус отвечает: «Воскреснет брат твой». «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день», — говорит Марфа, подтверждая свою веру в воскрешение мертвых в конце времен, как и считалось тогда в богобоязненных семьях. (Ин. 11:23–24)

А Иисус произносит: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11:25–26). Эту жизнь дарует Он сам, и в этом заключается главная новизна послания. Мария тоже падает к Его ногам: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой», — повторяет она за сестрой (Ин. 11:32).

И евангелист продолжает: «Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его?» (Ин. 11:33–34).

Семейная гробница находилась примерно в 100 м от деревни. Как и положено, она состояла из прихожей и погребальной камеры, вырытых в рыхлом известняке. Вход в камеру закрыт тяжелым камнем. По обычаю гробницы оставляли открытыми на три дня, чтобы семья могла попрощаться с покойным. Разложение тела начиналось быстро. Поэтому в конце третьего дня вход в гробницу закрывали камнем.

Иисус просит отвалить камень. Марфа восклицает: «Господи! уже смердит; ибо четыре дня,