Настю поразило, сколько при этом было крови. Она багровым водопадом хлестала из раны, рассекшей горло жертвы от уха до уха. При каждом движении во все стороны разлетались брызги, орошая рычаги, трубки и линзы.

Настя сползла по дверному косяку и зажала рот ладонями, сдерживая крик.

На миг она явственно ощутила вкус крови, заляпавшей кожаный фартук, размазанной по половицам двумя парами подошв, но вскоре осознала, что и боль, и кровь - её собственные: она в порыве ужаса прикусила себе нижнюю губу. От увиденного зрелища ей сделалось дурно и появились рвотные позывы.

Однако, сейчас на ней была маска, и ей пришлось проглотить всё вместе с желчью и потребностью извергнуть из себя невыносимую скверну.

Наконец труп обмяк, и только с последней искрой сознания исчезло в его глазах выражение страха и ужаса кончины. К Насте вдруг пришло осознание того, как коротка жизнь, как мало у каждого осталось впереди дней и как нужно ими пользоваться, чтобы не прожить даром. К тому же, как оказалось бывает - жизнь кончается неожиданно.

Хромой пинками затолкал его под стол, за которым паренёк работал несколько мгновений назад. И лишь тогда Настя заметила, что цыганенок не имел при себе маски.

- Он… - выдавила Настя и чуть не поперхнулась рвотой.

- Только не надо со мной сюсюкать. Он бы сдал нас. Соберись. Нужно делать ноги.

Хромой говорил спокойно, почти равнодушно, с похоронными отзвуками меди в ровно текущем голосе, как старик, который рассказывает детям героическую сказку о давно минувших годах.

- Он… - повторила попытку Настя. - Он был… на нем… на нем не было…

- Маски? - договорил за неё Хромой. - Да, ты прав. Мы свои тоже скоро снимем. Но не сейчас. Нас еще могут выгнать на поверхность.

Шустро заковыляв к следующей двери, он добавил шепотом:

- Лучше лишнее в маске побегать, чем остаться без нее в самый нужный момент.

- Верно. Я… я с вами.

- Вот и молодец, - откликнулся Хромой. – Не отставай.

Глава 18

Я, как умел, силился замедлить падение, но получалось весьма скверно: кубарем летел я вниз, то коленями вперед, то головой, усердно пересчитывая всем телом ребра воздухопровода.

Не видно было ни зги, а все, чего касались пальцы, со свистом проносилось мимо. Но вскоре послышался странный шум и стремительно начал нарастать. На фоне грохота, сопровождавшего безобразное моё падение, его не легко было распознать. Однако вот он, сиплый шелест: вдох и выдох, вдох и выдох - словно на дне трубы дышало, разинув пасть, громадное чудовище.

Неведомо откуда родилось ощущение, что до дна этого осталось совсем немного. Тогда я сделал последнюю отчаянную попытку: выпрямил шею, руки выставил перед собой и прижался ногами к проклятым стенкам трубы.

Наконец мне удалось затормозить. Под ногами нежданно возникла толстая и широкая перекладина, не чета всем остальным. Полы камзола стало с силой засасывать вниз, но вдруг воздушная струя поменяла направление и мощным потоком хлынула наружу, к верхушке трубы.

Через, примерно, десять секунд выброс закончился, и все началось заново.

Внизу густела все та же чернильная тьма, но в промежутках между надсадными вдохами и выдохами невидимого гиганта доносился грохот работающих механизмов и лязг металла, а воздушный прилив с жалобным присвистом накатывал и отступал вновь.

Свесившись с перекладины, ноги вдруг наткнулись на что - то мягкое. Чего бы сейчас ни касались мои сапоги, покоилось оно явно на тверди. Хватило одной этой мысли, дабы измученные руки сами собой разжались.

Под ногами с глухим хрустом лопались сотни косточек. Видимо это птицы, тушки мертвых птиц…

Судя по ломким клювам и истлевшим крыльям, захваченным восходящим потоком, некоторые издохли совсем давно.

Меня удивило, отчего останки не уносит наверх. Я стал шарить вокруг себя руками и понял, что в некоторых местах тяга слабее. Походило на то, что попав сюда, трупы птиц стали недосягаемы для воздушного потока.

По всей видимости, меня занесло в укромную пазуху, где скапливался хлам всякого толку. Присев, я расставил руки, пытаясь понять обстановку.

Вдруг пальцы мои уперлись в стену. Под нажимом поверхность слегка подалась. Материал был толще обыкновенной парусины и больше напоминал выделанную кожу. Я подался вперед и стал вслепую ощупывать перегородку, однако всё было тщетно.

Когда гул снова затих, я вдруг проникся уверенностью, что слышу голоса. То ли стена была шибко толстой, то ли звук доносился издалека, но ни языка, ни слов разобрать не удалось. И все - таки то были голоса! Провалиться мне не месте, если ошибаюсь.

Но кричать и звать помощи не решился. Сначала надобно выяснить, что это за братия и какие у них намерения.

Я вытащил нож из голенища сапога и стал медленно давить острием в перегородку пока не прорезалась белая полоска света, что резанула по глазам больнее солнца.

За перегородкой царило марево из пара, освещенное светом пылающих углей. У стен, покрытых толстым слоем копоти, располагалась батарея мехов, поразительных размеров. Они были подсоединены к сложной машине с большими шестеренками. К ним прилагалась пусковая рукоятка, предназначенная, видимо, для накачивания мехов. Однако она лежала без дела на кожухе машины и потому едва ли могла служить основным источником двигательной силы.

Под это дело куда лучше годилась угольная топка, что разинула рядом огнедышащую пасть. От могучих мехов отходил металлический цилиндр, что соединял агрегат с печью, синяя матерчатая труба ныряла в соседнюю комнату, а серая вонзалась в потолок.

Рядом хлопотали трое человек с лопатой. Все до одного щеголяли в длинных кожаных фартуках, прикрывавших ноги и оголенную грудь, и в очках для защиты глаз от света и жара. И только сейчас мне удалось различить их говор – цыгане.

Не по нутру мне эта братия со зловещими оккультными и криминальными наклонностями. Дружбу водить со мною уж точно не станут. Скорее огреют по хребту, и поминай как звали. Однако, выбор у меня не велик и надобно действовать решительно.

Дождавшись нужного момента, я резанул перегородку ножом до самого пола. Выскочил из прорези, как черт из табакерки, и схватив сзади за шею ближайшего цыгана, приставил дуло пистолета к его голове.

– Не шали и сохранишь свою жизнь, – прошипел я ему на ухо.

Те двое, не ожидавших подобного поворота событий, встали как вкопанные, крепко сжимая в руках лопаты. По углам тесной комнатушки, в стороне от раскаленных добела углей и желтого пламени, густо и зловеще чернела тьма.