Еще одним открытием для него стал факт, что и колдовская книга, и нож, и даже котомка оказались невидимы для всех, кроме него.

Обнаружил он это случайно, как-то оставив книгу на обеденном столе. За стол села Нюша. В ту пору ей шел 12-й год. Её увлечением стало чтение. Она не пропускала ни одну книгу, которые попадали ей в руки. Перелистала все учебники Василия, которые ему выдали в училище. А тут сидела совершенно спокойно, не обращая внимания на толстую, альбомного формата, книгу в красивом кожаном переплете и медными уголками. Он даже проверил свою догадку потом — попросил сестренку подать ему этот фолиант. И с некоторым удивлением отметил непонимание его просьбы с её стороны, ведь для неё никакой книги на столе не было.

Через год мать неожиданно для Василя и его сестер вышла замуж. Её новый избранник, Петр Петрович Рокотов, работал фельдшером в местной больнице, куда мать устроилась санитаркой после переезда, и был младше её на 8 лет.

После венчания и регистрации брака в метрической книге «молодожены» (жених тоже оказался вдовцом) событие отпраздновали в ресторане, куда пригласили лишь самых близких. Мать пригласила свою сестру с мужем. Петр пригласил приятеля, который пришел тоже с женой. Василий с сестрами в число приглашенных в ресторацию не попал.

Разумеется, Петр сразу стал жить у них. С первого же дня он потребовал, чтобы и Василий, и его сестры звали его папой. Василий огрызнулся и сразу получил от новоявленного папаши затрещину. Нюша и Феня смолчали.

Впрочем, Петр особо воспитательной работой не занимался, лишь иногда, от силы раз в месяц, больше изображал, чем пытался проверить, как учится его пасынок.

Кто проговорился, мать или сестры, что деньги на съем квартиры и переезд раздобыл он, Василий так и не понял. Но однажды отчим, выждав момент, когда дома никого, кроме них, не было, усадил его перед собой за стол и грозно поинтересовался:

— Сколько у тебя еще есть денег?

Василий пожал плечами:

— Нисколько нет. Откуда у меня деньги?

Петр пытался выглядеть авторитетно, упирая на своё старшинство, но ростом и статью уже уступал пасынку.

— Не ври мне! — он хлопнул ладонью по столу. — Немедленно неси сюда всё, что у тебя осталось!

— Нет у меня ничего! — упёрся Василий. Пётр размахнулся и отвесил ему затрещину. Парень легко перехватил его руку, рванул на себя. Не ожидавший такого Петр упал лицом об стол, чувствительно приложившись носом, взвыл. Василий отпрянул.

Разумеется, вечером Петр рассказал жене, как его якобы избил её сын. Разразился скандал. Мать наорала на него, надавала пощечин, пригрозив, что выгонит его на улицу. Схватив форменную тужурку и фуражку, парень выскочил из дома. Сначала у него охватила идея немедленного отъезда куда-нибудь подальше, благо средства для этого были — деньги он хранил не дома. Ночная прохлада его немного успокоила. Погуляв часок по улицам, он зашел домой к своему приятелю-однокласснику Мишке, с которым в училище сидел за одной партой. Сонный Мишка встретил его в прихожей, сразу позвал в дом, усадив на кухне за стол. Сразу налил горячего чаю, придвинул к другу банку с сахаром и вазочку с печеньем.

— У тебя можно переночевать? — сразу поинтересовался Василий и пояснил. — С отчимом поругался.

— Можно! — ответил за приятеля его отец, стоявший в дверях. — Но утром домой. Понял?

Василий кивнул головой.

На следующий день к его удивлению и мать, и отчим вели себя так, как будто ничего не произошло. Только Нюша вечером шепотом рассказала, что после его ухода она вместе с Феней устроили скандал и пригрозили уйти из дома вместе с братом. Растроганный Василий крепко обнял сестер.

Через два года Василий, закончив училище, уехал на Дальний Восток под предлогом поступления в мореходное училище. До своего отъезда он положил в банк по пять тысяч на счета каждой сестре — и Нюше, и Фене. Условием получения вклада было достижение совершеннолетия или замужества.

— Ваше приданое, — пояснил он им.

Одной из причин отъезда послужил также визит шишка. Василий закончил изучение дневниковых записей и перешел к рецептам изготовления колдовских зелий и структуре заклинаний. Причем начал он с зелья кладоискателя, благо рецепт оказался несложной, а нужные ингредиенты оказались в наличии в обыкновенной аптекарской лавке.

Когда уже настойка была практически готова, спиртовка погашена, раствор в керамической чаше на подставке выставлен на подоконник для охлаждения, сзади раздался невозмутимый голос:

— В городе это зелье применять не рекомендуется.

Василий чуть не подскочил от неожиданности, развернулся:

— Ты? Ты⁈

— Ага, я, — шишок подошел к окну, принюхался к запаху от чаши. — Всё правильно всё сделал. Только это в поле, в лесу сгодится. В городе каждый грош в каждом кармане тебе отзываться станет. А для злата-серебра и камней драгоценных, ежели их здесь искать надо, другой взвар варить надоть! И другое заклинание строить!

Шишок уселся на лавку, посмотрел на Василия:

— Время пришло, хозяин. Выбирать тебе надо: человеческой жизнью жить дальше или колдовской.

— Это почему же вдруг? — не понял парень.

— Тебе дальше учиться надо, — смешно пожал плечами шишок. — Колдовскому ремеслу. А в городе какая учеба? Вот ты зелье сварил, пытать клад пойдешь. На улицу выйдешь, так к тебе все гроши липнуть начнут! Со всех людей, которые рядом! А ученье, — шишок нравоучительно поднял палец вверх, — оно сосредоточения требует. Старый-то хозяин Федор, вон, почти десяток годков один в лесу жил. Там и травы всякие, и никто не мешает. Только потом к людям вышел, мельницу построил. А до него Захарий до сорока лет один жил…

Конечно же, до Владивостока Василий не доехал. Едва поезд миновал Омск, парень вышел на первой же остановке…

* * *

Пока лесник завтракал, хлебая деревянной ложкой густую наваристую ушицу, шишок делился новостями. Сам слуга по своему внешнему облику напоминал Чебурашку из мультфильма, только без ушей-локаторов и с маленькими, едва заметными рожками.

— Сегодня ночью на кладбище опять упырь бузил, — сообщил он. — Об ограду бился, молодежь пугал.

Лесник вздохнул, буркнул:

— Батюшку надо звать. Это по его части.

Шишок согласно кивнул головой, а лесник поморщился. Ближайший храм находился в Коршево и относился к традиционной Русской православной церкви. В Бахмачеевке же