том, когда мы наиболее реальны. Мы склонны думать о Самости как о некой цели, которая со временем может быть в большей или меньшей степени реализована: при правильных усилиях, правильном поведении и так далее. В том, что Самость – это автономная причина изменений, трансформации, чьей те́лос, то есть целью, является её собственная полная реализация, я не сомневаюсь. Однако эти изменения и телеологии могут не иметь практически ничего общего с самоутверждающими желаниями Эго.

Спросите себя: «Когда я чувствую себя наиболее реальным?» Что придёт на ум? У каждого из нас в жизни бывали моменты, когда мы чувствовали себя цельными, находящимися полностью в моменте, испытывали чувство благополучия, интуитивно ощущали высший порядок реальности. Увы, такие моменты быстротечны и их нельзя вызвать усилием воли, разума или правильным поведением. Так человек, стремящийся к смирению, всё чаще убеждается, что гордость и приверженность одной крайности отодвигают от его цели всё дальше и дальше.

Глубинные психологи рассматривают симптомы как жизненно важный ключ к намерениям Самости, внутреннего регулирующего центра человека. Само их присутствие свидетельствует об активной, динамичной, автономной природе Самости, которая изо дня в день комментирует, как проходит наша жизнь. «Чтение» таких сигналов, проявляющихся прежде всего в сновидениях, – сложная задача анализа, но с её решением мы многое можем узнать. Такое чтение многое говорит нам о месте и этиологии травмы, о контрценности, которую следует уважать, и о роли сознания в поддержке задачи исцеления.

Многие специалисты из психотерапевтического сообщества считают, что одобрительное отношение к симптомам является абсурдным или контрпродуктивным, но для психодинамически ориентированных людей симптомы – это важнейшие дорожные знаки нашего путешествия. Как бог переходов Гермес путешествует из мира в мир, разнося послания, соединяя неизвестное и известное и делая возможным их примирение, так строится и наше путешествие. Если бы человек смог увязать свой сознательный выбор и отношение к жизни с уроками своего страдания, разве не испытал бы он тогда чувство реального?

Юнг выделил третью возможность переживания реального – идею призвания. Как индивидуумы, мы не приспособлены сохранять баланс и здраво относиться к коллективным ценностям. Не предназначены быть рассудительными, удобными или похожими друг на друга. Мы созданы быть разными. Истинный психотерапевтический процесс направлен не на то, чтобы позволить нам как можно лучше приспосабливаться к жизни, наоборот, – он делает нас более эксцентричными, уникальными личностями, которые служат более масштабному проекту, чем Эго или социальные нормы.

Юнг повторяет:

Что же, в конце концов, побуждает человека идти своим путём и подниматься из бессознательного единения с массой, как из пелены тумана? Не необходимость, ибо необходимость приходит ко многим, и все они предпочитают прятаться в условностях. Не моральное решение, ибо в девяти случаях из десяти мы принимаем решение в пользу условностей. Что же неумолимо склоняет чашу весов в пользу необычного?

Это то, что принято называть призванием: иррациональный фактор, который заставляет человека освободиться от стадного инстинкта и отказаться от дорог, по которым привыкли топтаться люди. Истинная личность всегда имеет призвание и уповает на него как на Бога, несмотря на то что оно, как сказал бы обычный человек, является лишь личным чувством. Но призвание действует как закон Божий, от которого никуда не деться. Тот факт, что многие люди, идущие своим собственным путём, в конце концов погибают, ничего не значит для того, у кого есть призвание. Он должен подчиняться своему собственному закону, словно демону, нашёптывающему ему о новых и прекрасных путях. Тот, у кого есть призвание, слышит голос изнутри: он призван.[92]

Насколько революционным стало бы для нашего детства юнговское определение призвания как raison d’être! Это поставило бы перед нами всеми задачу, наделило бы личной ответственностью за её решение и наполнило бы нас достоинством и осознанием миссии жизни. Мы не гнались бы тогда за иллюзорным успехом, который Уильям Джеймс назвал «богиней-стервой».[93] Мы искали бы и нашли свой путь, даже если бы он пролегал сквозь разрушения и страдания. Иисус так и сделал, как следует из одного довольно известного примера. Юнг говорил:

Должны ли мы понимать выражение «подражать Христу» в том смысле, что должны пытаться повторить Его жизнь и, если можно так выразиться, подражать Его стигматам? Или в этом есть более глубокий смысл: мы должны прожить свою собственную жизнь так же истинно, как Он прожил Свою, в её индивидуальной неповторимости? Нелегко прожить жизнь по образцу Христову, но невыразимо труднее прожить свою собственную жизнь так же искренне, как прожил её Христос.[94]

Форма и характер нашего призвания могут меняться на разных этапах развития. У нас не одна жизнь, а много, и в течение того времени, которое нам выпала честь прожить, перед нами оказывается много задач, много призваний. Личность, или индивидуальность, как её определяет Юнг, проявляется не в приспособлении к внешним ожиданиям, а в служении своему призванию в контексте окружающей среды. Это может привести человека к ощущению, что его «неправильно оценивают, высмеивают, мучают и распинают».[95] Неудивительно, что призванию так редко служат. И всё же что-то в нас всегда лучше знает, что делать. Что-то внутри нас самих, как бы мы ни бежали от призвания, зовёт пуститься в захватывающее путешествие. И даже если мы станем прятаться всю жизнь, в глубине души мы всё равно по-прежнему будем знать, что послужило этому. Оно знает нас, и неважно, хотим мы этого или нет.

От этого знания никуда не деться, хотя бо́льшая часть современной западной культуры представляет собой бегство от законов Вселенной и жизни, которые давно нам знакомы.

Высший закон, воплощённый в призвании, – это целеустремлённость космоса, тайну которого невозможно постичь и который имеет мало общего с желаниями Эго. Юнг говорит, что человек должен служить этому высшему закону личности. Демон – это бог Гермес, пересекающий границы между мирами, чтобы донести до обыденного сознания намерения другого мира.

Конечно, призыв должен сопровождаться долгим процессом размышления, которое должно привести к осознанию. Мы слышим множество голосов: это говорят комплексы, культура и самые настоящие безумцы. Как узнать, какие из них исходят от Гермеса? Никогда не следует принимать важные решения на основании одного сновидения, одного события или одного голоса. Если это Гермес, он будет обращаться к нам снова и снова, в снах, в аффектах, в теле и в интуиции, которая однажды даст возможность увидеть целую картину. Умение критически подойти к оценке голосов крайне важно для процесса их сортировки, и множество будет отсеяно, включая вклад Эго в этические соображения. В