«Мам, какой-то тип послал мне снимок моего аватара, который полностью связан.

Эмма, я же говорила тебе держаться подальше от компьютера. Когда ты уже

научишься слушать?»

Я сглатываю. Нет уж, спасибо.

Я переключаюсь на сообщения. Мой отец все еще не ответил.

Я не могу поговорить об этом с Кейт. Она не поймет.

Затем я вспоминаю сообщение Итана этим утром. Он может быть онлайн. Я

надеваю наушники и регистрируюсь в игре.

Нет, его тут нет. Но я переключаюсь на Гильдию Воинов, чтобы проверить, играет

ли он там.

Бинго! Я посылаю ему групповой запрос.

– Привет, – говорит он удивленно. – Все в порядке?

– Привет, – говорю я. – Ага, просто... семейная драма.

Он фыркает.

– Об этом мне известно все. – Пауза. – Ты, кажется, подавлена.

Я и правда подавлена. Мне нужно это преодолеть. Это просто дурацкий фотошоп. Я

и раньше получала подобные снимки.

– Все в порядке. Я в норме.

– Хочешь поговорить об этом?

– Боже, нет. Мне просто нужно поиграть.

Итан смеется.

– Вот это моя девчонка.

Я едва его знаю, но слыша его голос, чувствую себя менее одинокой. В игре, надев

гарнитуру, я никогда не бываю одинока.

Я делаю глубокий вдох и начинаю играть.

Глава 14

Рев

До того дня, как я семилетним впервые попал в дом Джеффа и Кристин, никто

никогда раньше не заботился обо мне, кроме моего отца. Люди спрашивали меня, почему я

не заявил о нем раньше, и мне этот вопрос казался таким странным. Как можно заявить на

кого-то за что-то, что ты всю свою жизнь считал правильным?

Мой отец не был глуп. Теперь я это знаю. Я не имел никакого понятия о школе до

тех пор, пока не стал жить у Джеффа и Кристин – до этого момента мой отец обучал меня

на дому. Иногда я гадаю, стал бы учитель сообщать что-то полиции, но сомневаюсь в этом.

У моего отца была та странная харизма, которая заставляла людей полюбить его. Он был

почитаем и уважаем как служитель Господа. Я не осознавал этого в то время, но его

церковь была воплощением того, что люди называют организованной религией. Мы

следовали Библии, мы верили в Бога, но на самом деле принадлежали церкви моего отца

– и к тому времени это все, что я знал. Все, чем я жил, было по его интерпретации. Любой, кто этого не придерживался, был грешником – или того хуже.

Я помню, как сидел на церковной скамье впереди церкви, в то время, как он

проповедовал о том, как быть отцом и о том, что дисциплина является истинным

проявлением любви. Пожилая женщина склонилась к моему уху и прошептала: «Ты так

благословенен».

Я ей поверил. Независимо от того, что мой отец делал со мной, он утверждал, что

это приближает нас к Богу. И моим долгом было приветствовать это.

Когда мой отец поднес мою кожу к газовой горелке на плите и сломал мне руку, я с

криком выбежал из дома. Меня увидел сосед и спросил, в чем дело – и моему отцу почти

что удалось выкрутиться из ситуации. Я стоял там с вывернутой рукой и рвотой на

рубашке, а мой отец говорил о том, как простуда настолько меня дезориентировала, что я

упал с лестницы. В какой-то момент сосед, должно быть, не поверил ему – а может быть, я

просто выглядел очень жалко. Мои воспоминания слишком туманны – должно быть, это

некое сочетание боли и голода, которое я чувствовал тогда, смешанных с ужасом в

ожидании того, что кто-то из них перейдет к более решительным действиям.

Дело вот в чем: в то время я стыдился побега. Я не хотел, чтобы меня забрали.

И все же это произошло. Меня отвезли в больницу, место, где я никогда не бывал

раньше. Я ничего не знал о докторах, медсестрах, прививках или рентгене. Я помню иглы

и людей, которые меня держали. В то время я готов был отдать все на свете, только бы

вернуться в «безопасность» к своему отцу. Я помню, как кричал об этом. Уверен, они меня

усмирили.

На следующий день социальный работник оставила меня с Джеффом и Кристин, которые не могли бы быть более милыми и приветливыми. Кристин почти всегда пахнет

пирогами или печеньем, и никто не может противостоять ее ласке.

Впрочем, я смог. Сперва. Я думал, что попал в ад. Мой отец учил меня, что

темнокожие люди – посланники дьявола.

Я ему верил.

Как только они повернулись ко мне спиной, я сбежал.

Я очутился в доме Деклана, потому что задняя дверь была открыта. Его мама

занималась в саду, повернувшись ко мне спиной. Я прокрался в дом, нашел спальню и

спрятался в шкафу позади огромного ящика с Лего.

Я был хорош в прятках.

Меня нашел Деклан. Я помню луч света, когда он открыл шкаф. Ощущение паники, сковавшее мне грудь. Удивление на его лице. Нам было по семь лет.

Деклан сказал: «Привет. Хочешь поиграть?»

Я никогда раньше не играл с другими детьми. У меня никогда не было игрушек.

«Я не знаю, как», – прошептал я.

«Это легко. Я