Автор отмечает, что предки Мардохея были переселены с царем Иехонией (598 г. до Р. X.), а не Седекией (586 г. до Р. X.). В первое переселение были уведены в Вавилон израильские аристократы, воины и ремесленники: и выселил весь Иерусалим, и всех князей, и все храброе войско, — десять тысяч было переселенных, — и всех плотников и кузнецов; никого не осталось, кроме бедного народа земли (4 Цар. 24:13). Из этого можно сделать вывод, что семейство Мардохея принадлежало к одной из перечисленных групп, и то, как он легко и уверенно ориентируется в дворцовых интригах, указывает на аристократическое происхождение.

Интересен комментарий о том, почему именно на сироту возлагает Бог миссию по спасению иудеев вавилонской диаспоры: «Это утешение народу Израиля, который постоянно оплакивал разрушенный Храм и называл себя сиротой без Отца. Поэтому Бог даровал им награду, послав им избавление через сироту Эстер» (Меам Лоэз, см. Свиток Эстер, 72).

Когда объявлено было повеление царя и указ его, и когда собраны были многие девицы в престольный город Сузы под надзор Гегая, тогда взята была и Есфирь в царский дом под надзор Гегая, стража жен. И понравилась эта девица глазам его и приобрела у него благоволение, и он поспешил выдать ей притиранья и все, назначенное на часть ее, и приставить к ней семь девиц, достойных быть при ней, из дома царского, и переместил ее и девиц ее в лучшее отделение женского дома (Есф. 2:8–9).

Красота Есфири была столь ослепительна, что ее выделил из толпы красавиц главный царский евнух. Дев, видимо, собирали в некоем отдельном здании вне дворца, где проходил отбор, а потом тех, кого избрал Гегай, помещали непосредственно во дворец, в его часть, предназначавшуюся для гарема. Туда попадает Есфирь, и ее начинают поспешно готовить к встрече с царем, «продвинув» в очереди претенденток.

Этим Гегай ставил и себя в достаточно щекотливое положение — что если царицей станет не Есфирь, вдруг царь предпочтет другую? Тогда новая царица припомнит евнуху, что он предпочел ей Есфирь, выделив ее перед всеми. Но царедворец не сомневался.

Не сказывало Есфирь ни о народе своем, ни о родстве своем, потому что Мардохей дал ей приказание, чтобы оно не сказывала. И всякий день Мардохей приходил ко двору женского дома, чтобы наведываться о здоровье Есфири и о том, что делается с нею (Есф. 2:10–11).

Мотивы Мардохея, запретившего сообщать воспитаннице о своей национальности, не вполне ясны. Никаких систематических гонений на иудеев на территории державы Ахеменидов не было. Возможно, он беспокоился, как бы не повторилась ситуация, в которой оказался пророк Даниил: политические конкуренты воспользовались его верой, чтобы избавиться от него и освободить одну из важнейших должностей империи. Красота Гадассы вполне могла настроить против нее большую часть гарема; зная об иудейской принципиальности в вопросах веры вплоть до готовности пойти на смерть, завистливые женщины не усомнились бы использовать этот козырь в борьбе с Есфирью за царское благоволение. О переживаниях Мардохея за судьбу родственницы красноречиво говорит авторская ремарка о его ежедневных приходах ко двору гарема и расспросах о ее судьбе.

По последующим упоминаниям в книге о том, что Мардохей сидел у ворот царских, можно сделать вывод, что он был царедворцем; на этой версии настаивает и Септуагинта, в пространном введении к 1-й главе описывающая возможные обстоятельства его возвышения при дворе. В противном случае сложно предположить, что человек с улицы мог бы спокойно перемещаться по дворцовой территории и получать интересующую его информацию.

Когда наступало время каждой девице входить к царю Артаксерксу после того, как в течение двенадцати месяцев выполнено было над нею все, определенное женщинам, — ибо столько времени продолжались дни притиранья их: шесть месяцев мирровым маслом и шесть месяцев ароматами и другими притираньями женскими, — тогда девица входила к царю. Чего бы она ни потребовала, ей давали все для выхода из женского дома в дом царя. Вечером она входила и утром возвращалась в другой дом женский под надзор Шаазгаза, царского евнуха, стража наложниц; и уже не входила к царю, разве только царь пожелал бы ее, и она призывалась бы по имени (Есф. 2:12–14).

В этом конкурсе красоты не было дороги назад — претендентки на руку и сердце Артаксеркса, разделив с ним ложе, в любом случае оставались в гареме, и хотя был шанс, что когда-нибудь царь еще вспомнит о них, но совсем небольшой, учитывая размеры гаремов у древних правителей. Что женский «коллектив» был настолько велик, подтверждает количество евнухов; даже их начальников как минимум двое — занимающийся рекрутированием в гарем Гегай, страж жен, и Шаазгаз, страж наложниц, управлявший утвердившимся составом гарема.

Когда настало время Есфири, дочери Аминадава, дяди Мардохея, который взял ее к себе вместо дочери, — идти к царю, тогда она не просила ничего, кроме того, о чем сказал ей Гегай, евнух царский, страж жен. И приобрела Есфирь расположение к себе в глазах всех, видевших ее (Есф. 2:15).

Иудейские толкователи считают, что речь здесь идет об испрашивании девицей подарка, являвшегося воздаянием за девство и знаком добровольности: девица принимает дар, понимая, за что ей его вручают. С их точки зрения, Есфирь оказалась во дворце не добровольно, поэтому и не стала принимать даров (Мальбим, «Йосеф леках», «Меам Лоэз», см. Свиток Эстер, 80–82), хотя по тексту мы видим, что она воспользовалась советом опытного в этих вопросах Гегая.

В описании событий, вводных к основной части, ярко вырисовывается параллель Гадассы с другим ветхозаветным героем — Иосифом. Оба прекрасны, оба мудры, оба, ввиду неких внешних для них обстоятельств, пользуются благоволением властей предержащих и восходят на самые высоты. Ты будешь над домом моим, и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя (Быт. 41: 40), — говорит фараон Иосифу; Полюбил царь Есфирь более всех жен, и она приобрела его благоволение и благорасположение более всех девиц; и он возложил царский венец на голову ее и сделал ее царицею на место Астинь, — говорит Писание о Есфири.

Но если в этой книге одно из действующих лиц сокрыто, то в Бытии о Нем говорится явно — это не обстоятельства, а Живой Бог: это не мое; Бог даст ответ во благо фараону (Быт. 41: 16). Он действует в истории и помогает Своему народу, исправляя пути под стопами как Иосифа, так и Есфири.

И взято было Есфирь к царю Артаксерксу, в царский дом его, в десятом месяце, то есть