По докладам моего ведомства с Дальнего востока командующий Квантунской армии генерал Умэдзу не скрывает своего желания снова попытать счастья на нашей границе, но что скажет Токио? «Партия флота», на фоне недавних поражений армии, усилила своё влияние, так что шансы есть. Что же касается Гитлера… Тут тоже нет ясности. Разгром нашей резидентуры в рейхе ясно показал что он настроен к нам по-прежнему агрессивно. Другое дело, рискнет ли германский фюрер повторить свой поход на восток, зная чем он закончится? С одной стороны это вполне возможно — Гитлер учтёт свои ошибки и не даст нам воспользоваться ими. С другой стороны, было бы очень глупо оставлять Англию недобитой и позволить Америке в будущем накопить там войска для высадки во Франции. Что он выберет первым? Если вздумает направить десант против Черчилля и окончательно добить британцев то это ослабит Вермахт и даст нам лишнее время для подготовки обороны. Но и напасть на нас прямо сейчас, пока мы ещё не готовы, он тоже не может, товарищ Сталин! Переброска частей в Польшу и Румынию, создание складов и всего необходимого для вторжения займёт много месяцев. А ведь в таком случае получится передышка для англичан, что потом опять же обернётся для Гитлера боком.

— Вот именно, Лаврентий, вот именно… — проронил Иосиф Виссарионович, глядя в дальнюю стену. — Нам нужно время, очень нужно! И ради этого я готов на многое. Даже дать японцам понять что мы не против помогать им в сторону юга. Пусть Зорге осторожно прозондирует ситуацию с высшими морскими офицерами или адмиралами Японии, если получится. Вдруг найдёт того кто сможет нам помочь в этом деле? Я бы и с Гитлером хотел встретиться, чтобы понять его намерения в отношении нас, но германский МИД упорно юлит, говоря что пока нет возможности и времени для диалога из-за сильной занятости фюрера военными вопросами. Плохо то что мы для него, скорее всего, больше враги чем англосаксы. Кстати, что там нового от твоих людей в Берлине? — внезапно спросил он, переведя взгляд на Берию.

— Никакой новой информации, товарищ Сталин! — ответил Лаврентий, даже не заглядывая в папку. Этот вопрос был у него на особом контроле и если были бы новости то ему немедленно доложили. — После акции они пропали, уверен что где-то укрылись и пережидают шум. Посольские говорят что Шпеер по-прежнему не приходит в сознание после сложнейшей операции. Наш посол выразил соболезнование и заявил что искренне сожалеет о случившемся. А также надеется на поимку неизвестных террористов и готов оказать гестапо всю помощь в расследовании… — на этих словах Берия не смог удержаться от усмешки.

Учитывая то что посла никто не посвящал в операцию по устранению немецкого министра то его соболезнования и предложение помощи выглядели абсолютно естественно. Это была довольно частая практика всех спецслужб мира и ни у кого не вызывала вопросов. Просто каждый делает собственную работу в чужой стране. Посольство свою а тайная агентура свою.

— Ладно, Лаврентий, иди… — махнул рукой Сталин, не ответив на его слова. — Вижу что устал, отдохни. В ближайшее время, да и вообще, вряд ли скоро наступят те дни когда мы сможем спокойно собраться и, никуда не торопясь, поговорить о чём-то кроме государственных дел. Я чувствую что в мире медленно но верно закручивается огромная воронка, в которую постепенно сползают все значимые страны северного полушария… — каким-то очень мрачным голосом сказал Вождь. — И кто выскочит из этой воронки а кто навечно там сгинет, мне неизвестно. Плохие у меня предчувствия, Лаврентий. Вроде бы этот «Потомок» сделал благое дело, предупредив нас о той пропасти впереди, но как бы новые решения не завели нас куда-нибудь ещё в более гиблое место. В его реальности я хотя бы примерно мог понять что случится, а здесь мы, да и весь мир, вступаем на неизведанную территорию, и что будет дальше не знает никто… Спокойной ночи!

Глава 50

Юго-восточная Англия.

26 мая 1940 года. Раннее утро.

Лейтенант флота Его Величества Джереми Ральстон.

Волны размеренно набегали на берег, облизывая песок и изъеденные солью валуны. Кричали чайки, покачивались возле пирсов мелкие корабли и рыбачьи лодки. Обычное утро обычной рыбацкой деревушки между Фолкстоном и Дувром. Но сегодня все её обитатели не сновали привычно на берегу, готовя снасти и суда для ловли рыбы. Война шла уже недалеко, но они не могли бросить своё ремесло, то которым всегда жили. Сейчас жители собрались на небольшой площади в центре деревни и плотно окружили того кто приехал полчаса назад, а потом попросил их всех собраться для срочного объявления.

Это был военный моряк, лейтенант. Он стоял неловко скособочившись и опираясь на палку вырезанную из дерева. На вид не больше двадцати пяти лет, но глаза и большой шрам на подбородке показывали всем кто сейчас смотрел на него что парень уже побывал в бою. Мотоцикл с коляской, на котором приехал в деревушку моряк, притулился на краю площади а водитель, веснушчатый щуплый малый, уже прикорнул, стараясь хоть немного отдохнуть после бессонной ночи.

Несмотря на то что в одном месте собралось больше сотни человек тишина стояла оглушительная, прерываемая только криком птиц и плеском недалёкого моря. Никто не курил, не разговаривал, не кашлял. Все стояли и мрачно смотрели на моряка, интуитивно чувствуя что он привёз с собой недобрые вести. И Джереми Ральстон, отправленный в отставку по ранению после боя у берегов Норвегии, стиснул зубы от волнения, глядя на окруживших его рыбаков и членов их семей. Он не напрашивался на это задание, куда с большей охотой моряк стоял бы сейчас на палубе своего эсминца и смотрел в прицел на немецкие боевые корабли, но… больше не судьба. И поэтому, после вчерашнего разговора с офицером из Адмиралтейства, Джереми понял что если и сможет как-то помочь своим боевым товарищам на земле и на море, то придётся постараться выложиться на полную… И не один раз.

— Здравствуйте, дамы и господа! Меня зовут Джереми Ральстон, лейтенант флота Его Величества! — громко начал он и покачнулся из-за сильного порыва налетевшего ветра.

Тот принёс с собой донельзя привычный запах моря, от которого ноздри Джереми жадно раздулись. Боже, сколько раз он наслаждался им когда нёс службу на своём эсминце «Hardy»… До того самого рокового боя, в котором погиб его командир капитан Уорбертон-Ли, а их корабль потерял ход и был вынужден выброситься