начал… — снисходительно кивнул Сталин, видя что он остановился. — Что ты там ещё подумал?

— Мы дадим американским банкирам и промышленникам иллюзию того что они получили желаемое. То есть, советский рынок сбыта для своих товаров и крупный пакет акций наших промышленных гигантов. Они решат что держат нас за горло, потому что мы наберём у них кучу кредитов и займов на грабительских процентах и сами залезем в долговую кабалу. Поверят что глупые советские вожди в очередной раз попались в их сети и станут послушно выполнять волю обитателей Уолл-стрит. Но в один далеко не прекрасный для них день на заводы придут мои сотрудники и вежливо попросят иностранцев удалиться, чтобы не мешать производственному процессу. В тот день они узнают значение слов «национализация» и «конфискация». Вот только будет уже поздно… — уже не пытаясь сдерживать улыбку закончил Берия.

Сталин промолчал. Он лишь улыбнулся в ответ и несколько раз громко хлопнул в ладоши, признавая ум своего давнего соратника.

— Очень хорошо, Лаврентий! Молодец! Как считаешь, каковы будут для нас последствия таких действий? — спросил он и снова внимательно посмотрел на Берию, как бы подбадривая его мысль. Дескать, сказал «А» говори и «Б».

Нарком НКВД быстро прикидывал в своей голове возможные варианты со стороны обиженных американцев.

— Они будут в настоящей ярости, товарищ Сталин! — признался он. — Даже если бы мы перебили всё население Нью-Йорка или Вашингтона, включая женщин и детей, то эта свора банкиров не была бы так разгневана. Деньги для них — всё! Краеугольный фундамент Америки и столп заокеанского могущества. Идол и золотой телец, которому они верны до самой смерти. С их точки зрения, такому преступлению нет и не может быть никаких оправданий! Только полное уничтожение тех кто посмел набрать их денег и нагло отказался вернуть долги.

— Товарищ Сталин, это очень смело и… неожиданно! — опомнился Молотов, немного придя в себя и узнав истинную цель своего будущего визита за океан. — Я согласен с товарищем Берией, нам такое никогда не простят. Они сделают всё чтобы наказать нас! Причём максимально жестоко! Вот только что именно? Конечно, как только это случится то они сразу прекратят поставлять нам все свои ресурсы и постараются надавить на союзников, чтобы они сделали то же самое. Перестанут продавать дефицитную технику и товары. Возможно, войдут в союз с теми же немцами или японцами и постараются натравить их на нас… И это наверняка не все способы которые они могут использовать! Плюс потеря репутации СССР… Конечно, мне приятно что мы подложим такую свинью американцам, но сможет ли наша страна потом обойтись без того что у них есть? Вот что меня волнует, товарищи!

— Это правильно, Вяча, что ты беспокоишься об этом… — согласился Сталин, снова встав со своего места и опять начиная обход кабинета. — Я тоже об этом думал. Во-первых — твоя задача в том и заключается чтобы до нужного момента ты смог выменять у них как можно больше техники и ресурсов. Они нам нужны на то время пока мы не сможем развернуть собственное производство недостающих машин и товаров. А также пока не найдём на нашей территории или стран-союзников те ресурсы что сейчас вынуждены импортировать. После того как это случится СССР уже не понадобятся заокеанские подачки. Страна у нас большая и наверняка есть места где можно добыть всё необходимое для военной промышленности, нужно лишь найти их. К тому же мы сейчас союзники с немцами и они исправно поставляют нам почти всё что мы просим. Понятно, что Гитлер спит и видит как бы раздавить нас, но у него сейчас полно других забот и мы должны этим воспользоваться, покупая и выменивая всё что понадобится при обороне страны. Во-вторых — союз с немцами или с японцами для американцев крайне маловероятен. Японские адмиралы мечтают о тихоокеанских европейских колониях и упорно шепчут своему императору обратить внимание именно на юг. А противостоящие им армейские генералы, после нескольких наших оплеух в Монголии, сейчас находятся в униженном положении и их влияние ослабло. Но ни те ни другие не считают союз с Америкой выгодным для себя. Они помнят грубость коммодора Перри, который вломился туда как слон в посудную лавку, и ничего не забыли. Что же про недавние события? После ввода японских войск в Маньчжурию, а потом и вторжение в Китай… Нет, даже если Рузвельт пойдёт на попятную и попытается восстановить отношения то японцы на это не пойдут. Сейчас они чувствуют себя могущественными, по крайней мере на море, а неудачи армейцев лишь подогревают притязания флота на Филиппины и другие архипелаги в Тихом океане. К тому же, Лаврентий, ты ведь помнишь слова Александра о том что может случится 7 декабря? — спросил он Берию.

Тот кивнул, вспомнив о предполагаемом нападении японцев на Перл-Харбор в конце следующего года. Хотя… раз история уже меняется, что мешает аккуратно подтолкнуть японский флот ударить пораньше? Если им снова улыбнётся удача то японский император окончательно встанет на сторону победоносного флота и перестанет слушать армейских генералов, мечтающих отомстить северным варварам за унизительные поражения.

— Помню, товарищ Сталин! — подтвердил он, и тут же спросил то о чём вспомнил минуту назад: — Но, насколько я знаю, японцы очень сильно зависят от Америки в плане импортируемой нефти. Дальнейшее напряжение отношений с США им может быть невыгодно, учитывая этот факт.

— Как нам сообщает Зорге, моряки уверяют императора что захват островов голландской Ост-Индии восполнит нехватку американского топлива и не скажется на боевой мощи японского флота! — парировал Сталин, обладающей хорошей памятью. — Они рвутся в бой и даже самый авторитетный адмирал Ямамото, убеждённый сторонник мира с США, не останавливает их. А если вдруг Токио узнает что мы тайно сможем помогать им топливом, взамен на возвращение Сахалина и полный отказ от претензий на советский Дальний восток… то, возможно, СССР обретёт мир на своих восточных границах, а также высвободит больше войск для западных округов? — неожиданно закончил Вождь, остановившись напротив них.

Берия с Молотовым ошеломлённо замолчали, переваривая услышанное.

— Товарищ Сталин, вы хотите сблизиться с японцами? — спросил главный дипломат СССР поскольку это было его прямой обязанностью. Если Иосиф Виссарионович решил сделать неожиданный поворот во внешней политике советского государства то кому как не ему первому узнать об этом? — Довольно неожиданно, честно говоря…

— Вячеслав Михайлович, вариант сближения с Японией у меня зрел