«многих»)! Но вот что должно заинтересовать суд: мелким, дополнительным условием было — выделение оборудованной каюты для перевозки Принцессы Третьей Кадо Мацу рейсом Гайцон — Талатала — в Академию Майи Данавы. Ради этого условия Гайцон согласился на то, что наследный принц Мамору остаётся заложником Республике и гарантирует верность Империи — Сенату. Как мы видим, вам было гарантированно комфортное путешествие, под залог свободы вашего брата. Так какая причина… я даже не могу найти нужного слова… сумасбродство или что, заставило вас втоптать в грязь приглашение Сената и ваших Родителей — а мы знаем, что почтение к родителям — важная часть Идеи Амаля, и выбрать столь экстравагантный способ путешествия⁈ Весьма опасный, надо сказать, для юной девушки!

Метеа фыркнула:

— Я же сказала — меня выдавали замуж! К тому времени отец передумал отправлять меня в Школу Майи и хотел запереть дома. Вот я и побежала.

— Почему передумал? Он вас наказал за что-то?

Принцесса помедлила с ответом. С одной стороны — она была учёная в этих вопросах, и факт покушения мог оказаться государственной тайной. Но с другой стороны — сейчас промолчишь, а потом как они всё извратят?

— На меня было совершено покушение. Родители посчитали, что не смогут защитить меня, если я буду на чужбине, и решил что брак с наследником мятежного вассала будет лучшим решением. Меня не спросили, и я сама подняла мятеж.

— А как родители прокомментировали ваше внезапное появление здесь?

— Вначале отец требовал немедленного возвращения, но потом мой брат договорился.

— То есть, если я правильно понимаю логику, ваши родители считали, что убийцам из вашей страны на далёком Тартаре и в каютах крейсера Республики будет легче добраться до вас, чем в полном ваших соотечественников дворце жениха из враждебной партии?

— Я и сама этому удивляюсь постоянно.

Судья поднял взгляд на телепатов. Те сохраняли молчание. Он пожал плечами, и чуть ли не демонстративно шаркая, удалился на своё место. Тогда взял слово главный из судей:

— Вы говорили, вас отказались отправлять на учёбу в школу Майи Данавы. Вы долго мечтали о карьере волшебницы?

— Ну да.

— Ваш талант несомненен, даже и без обучения. Может быть, если Республика, предоставит вам возможность начать обучение, вы примете подобную взятку, и сложите с себя полномочия командующего стратига⁈ Это будет идеальным способом решения дипломатических затруднений. Вы соглашаетесь, и Республика немедленно закрывает и ваше дело и сопутствующие расследования — а дело о полномочиях Архидрагонария Республики будет исключительно делом Республики, без дипломатических казусов.

— Нет, — покачала головой принцесса. Варианты взяток они со Златой обсуждали — без неё Тардеш оставался беззащитным. Они думали, она на такое пойдёт?

— Я не могу согласиться. После смерти брата — для меня это дело чести. Я должна закончить то, что он начал — или покончить с собой.

Шум в зале стал ещё громче. Судья опять начал стучать своим молотком по столу («Хоть бы что подложил под него, — морщась, подумала дочь императора: — звук был бы не такой таким противным»)

— Значит, от взятки вы отказались… — со вздохом огорчения признал поражение садящийся судья: — Ну что же, продолжим процедуру допроса. Прошу вас, коллега.

— Итак, подсудимая, ответьте на весьма щекотливый вопрос: как вы относитесь к мужчинам?

— По-моему, я ответила на него в предварительной речи.

— И всё-таки нам очень важно разъяснение.

— Ну… супружеское ложе я предпочту разделить с мужчиной, а не с женщиной (прошел шум в зале). Так что в этом отношении я нормальна, хотя, наверное, не отличаюсь особой страстностью и темпераментом. Я никогда не испытывала суккубьей потребности тащить в постель каждого встречного и поперечного, как мне тут приписали. Я и сама страдаю от своей холодности. На родине мое имя стало нарицательным как идеал недотроги — «неприступна как Третья», «Такой как Третья, никто кроме неё самой не нужен». Все юноши благородных родов исписали тонны бумаг, сочиняя стихотворения и песни, воспевающие мою неприступность — просто спросите последний стихотворный сборник прошлого года — уважаемый господин Партийный пустил стрелу в пустое место. У меня если и есть скверная репутация на родине, то по совершенно противоположной причине. Не знаю, может, я своим признанием лью воду на чужую мельницу, но я по натуре своей — идеалистка. Мне не нужен «хоть кто-то», мне нужен идеал, и прежде, чем допустить к себе прикоснуться, я требую от избранника, чтобы он соответствовал моим фантазиям. Так как я избалованная принцесса, достигнуть нужного мне идеала очень трудно.

Девушка вздохнула, и украдкой осмотрела судей. Ну, как всегда — чем честнее ты говоришь, тем хуже это действует на некоторых. Судьи, будто ничего не слышали, продолжали эти глупые вопросы:

— Ну, а, например, в какой-нибудь стрессовой ситуации, например, во время выполнения тяжелого задания, не возникало желания расслабиться с помощью… того-этого?

— Эй, вы! Вы меня слышали⁈ Я же перед вами на эту тему третий раз распинаюсь!- вспылила она, стремительно меня цвет кожи в красную сторону спектра: — Ещё раз — я к мужчине лишний раз и подойти повода не найду, не то, что дотронуться! Сколько раз я должна вывернуть душу наизнанку, чтобы вы поверили⁈ Вы больные?

— Прошу держать себя в руках, уважаемая подсудимая, — мягко вмешался главный судья: — Уважаемый коллега не женат, и чтобы занять свою должность, не имел права до 30 лет притрагиваться к женщинам и вину. Это откладывает отпечаток на отношение к вашему полу. Уважаемый коллега, прошу быть вежливее и корректнее. Не забывайте, что подсудимая — юная девушка, и некоторые вопросы могут её стеснять, а то и вовсе быть незнакомы в силу неопытности. Не забывайте, что вы представляете Республику, и подобная невежливая настойчивость может сформировать неблаговидный образ представителя Сената в глазах высшего командования союзников. К тому же, несмотря на выданные нам Сенатом судейские полномочия, подсудимая в своей службе Республике совершила достаточно подвигов, чтобы к ней обращались уважительно и по законам Республики. По крайней мере, у неё на это прав гораздо больше, чем у вас, уважаемый коллега.

— Товарищ Сенатор, протестую, ведь у нас есть свидетель…

— А я ему не верю.

— Вот подождём, окончим с нею…

— Вызывайте сейчас. Пока телепаты не устали.

— Вы думаете — стоит?

— Стоит. Приглашайте.

Бэла сзади усмехнулся: «Заметь — прежде они процедурные вопросы решали шепотом. Постановка во весь голос». Демонесса ничего