Шрифт:
Закладка:
— Мэ-мэ-э! — закивал череп.
Клара отпустила язык, сдула упавшую на глаза прядь волос и почувствовала на плече горячую руку Гоши. Похлопала её успокаивающе.
— Ну! — прикрикнула на профессора.
Череп два раза щёлкнул зубами, провернул вкруговую бельма и виновато осклабился.
— Видите ли, моя суммарно-активная ахно-восприимчивость… Боюсь, что я кхэ-кхэ… Не совсем верно выразился…
— Ну, конечно!
— Я бы и рад помочь, но…
— Что ещё за «но»?!
— Погоди, Кларисса! Дай профессору сказать!
— Кхэ-кхэ… М-да… Благодарю! — скелет церемонно наклонил череп. — Видите ли… необратимые последствия клинической смерти.
— Чего? — подал голос Иннокентий сверху. Даже он не поверил профессору.
— Смерть головного мозга! — раздражённо пробасил профессор. — Вы же не думали, что ваше варево целиком восстановит такое сложный орган, как мозг? Амнезия… Я просто ничего не помню!
— Совсем ничего? — расстроилась Гоша.
Клара растерялась. Что же теперь делать? Им же не нужен мозг профессора. Им всего-то нужна книга.
— Но ведь вы не забыли, что вы профессор Кравцов, не так ли?
— Вспомнил, когда назвали.
— Хорошо. Но что-то же должно было остаться в памяти?
— Ну… Общие размытые картины. Меня били ногами по голове… Потом выстрел… И вот, — он приложил руку к дыре на груди.
— И больше ничего?
Профессор закатил бельма и замер.
— Страх… Меня искали… Охотились… Я убегал… Прятался.
— Кто? Чего они хотели? — прошептала Гоша, до боли сжав плечо Клары.
— Мои последние исследования. Кто — не знаю, не могу вспомнить.
Профессор щёлкнул зубами и полыхнул огнём глаз.
— А что? Что это были за исследования? — голос Гоши звенел от отчаянья.
Профессор пожал плечами и сделал рукой неопределенный жест:
— Вы слишком многого хотите, мадмуазель!
— Ах! Боже мой! Ну неужели нет никаких концов и зацепок?! Вспомните, хоть какой-то ориентир! Где вы жили? Где прятались? Хоть что-нибудь!
Профессор снова закатил глаза, пугая бельмами. Некоторое время они наблюдали, как он шныряет языком и иногда щёлкает челюстью.
— Помню… — наконец произнёс он замогильным голосом, который отозвался внутри Клары тревожной вибрацией. — Ночь… Дождь… Такой необычный фонарный столб… И дерево рядом… Растёт так, будто хочет укрыть столб от непогоды — нависает над ним… А у столба фонарь подвесной… На короткой цепи… Сильный ветер — он раскачивается, и от этого страшно, потому что в тенях прячется… смерть. Фонарь пытается осветить её, выгнать из чёрной тени, она скрывается в пляшущих ветвях косматой кроны. Фонарь выхватывает из темноты дрожащую листву, а смерть хохочет ветром и стекает в черноту корней.
Гоша и Клара переглянулись, а Иннокентий смачно крякнул.
— Ну вот. Уже что-то! — бодро произнесла Гоша. — Может, на столбе табличка была с названием улицы?
Профессор замолчал, надувая бельмы синим цветом. Шло время и уже не только Гоша, но и Клара, и даже Иннокентий затаили дыхание, боясь вспугнуть работу умершего мозга — вдруг и правда была табличка.
Но полыхнули огнём глаза, нервно пульнул раздвоенный шнур, и профессор покачал черепом.
— Малые Вещуны… А больше ничего… Увидел бы — вспомнил… А так — нет.
Клара и Иннокентий разочарованно вздохнули. И только Гоша сидела с прямой, как палка, спиной, пристально глядела на профессора и молчала. Она будто не слышала, что он сказал и ждала, когда он продолжит. Наконец, профессор щёлкнул челюстью, дёрнул плечом и резко спросил у нее:
— Что?
— Что вы сказали только-что? — тихо спросила Гоша.
Клара перебрала фразы профессора в голове и похолодела.
— Нет, — прошептала она одними губами. — Только не это!
— Увидел бы — вспомнил! — повторил профессор. — Зачем так… Впрочем…
— Нет, Гоша! — взвизгнула Клара. — Даже не проси!
— Да, Кларисса! Не обсуждается!
— А что, фройлян! Я б в таком поучаствовал! — слова слесаря пудовой гирей придавили противоположную чашу весов.
* * *
В криминальных сводках Войцеху время от времени попадались случаи разграбления могил бурлаками в других городах. Ходили нелепые слухи о каких-то профессиональных инструментах ушедшей эпохи, которые якобы клали вместе с умершими владельцами в гроб. В среде сыщиков кто-то даже учинил небольшую награду за поимку того сказочника, что распускал эти небылицы. Неужели Войцех наткнулся на болванов, которые что-то такое ищут в могилах? Так или иначе, удача была на его стороне.
Войцех попытался оценить расстановку сил. Он видел пока только одного участника группы — здоровый мужик, который сидел на корточках у разрытой могилы и с интересом наблюдал за происходящим в яме. Там, судя по звукам, находились еще двое… или трое? Он явно различил два разных… женских… голоса — один нервный и срывающийся в истерику, второй уверенный и бесстрашный. Ему понравился этот голос. Еще один принадлежал мужчине — низкий и гулкий он рокотал подобно далеким раскатам грома.
Итого четверо. Для одного Войцеха многовато.
Если вызвать по голодному оку подкрепление, а самому попытаться воспользоваться внезапностью и удачной позицией — оглушить здоровяка, а остальных держать в яме под прицелом ахно-шокера, пока не приедет? Сколько он так сможет продержаться? Часа два-три? Хватит им времени, чтобы прийти на помощь? Пожалуй.
Рука потянулась к голодному оку, другой он нащупал в кармане ахно-шокер, оставалось только нацепить его на лоб. В могиле послышался яростный спор и возня. Вот сейчас! Он приложился к радужке пальцем и чуть не вскрикнул от боли — радужка моментально содрала кругляш кожного покрова, присосалась и жадно зачмокала. Войцех с трудом оторвал ее другой рукой от пальца и только приготовился говорить, как от увиденного у него зашевелились волосы на голове. Он медленно опустил руку и сделал голодному оку отбой.
В прыгающем луче света мужик, сидящий на краю могилы наклонился над ней, принял поданное из могилы тело и вытянул его на траву. Внутри тела пульсировало алым светом, и в коротких и неярких вспышках Войцех рассмотрел полуразложившийся труп. Следом выбралась сначала одна женщина — полногрудая и взъерошенная, затем она помогла выбраться второй — поменьше ростом, с большим задом, перетягивающим ее назад в могилу. Момент был упущен!
— Послушай, Кларисса! Мы зашли уже так далеко, что нет смысла поворачивать назад, — сказала взъерошенная.
“Кларисса?! — затаил он дыхание, не веря в свою удачу. — Неужели вторая…”
— Гошенька, да как ты не понимаешь! — плаксиво ответила Кларисса. — То, что мы делаем — это преступление! Меня посадят!
“Очень даже вероятно! А где третий? Голоса было три!”
— Ах, мой нервный ахно-импульс! — услышал Войцех третьего и с изумлением понял, что это говорит полуразложившийся труп.
“Некромантия?! Да за такие дела…” — Войцех точно не помнил, но сидеть Клариссе было долго и в одиночке.
“Ты моя удача!” —
