Шрифт:
Закладка:
– Знаю-знаю! Незачем тыкать мне в лицо пропуск! – ворчливо проговорил архивариус. – Я лично визировал его! Так что вы хотели, юная леди?
Агния слегка растерялась, не слишком понимая, как ответить. Гном тем временем удобно устроился в кресле за конторкой, продолжая все так же строго смотреть на нее.
– Я хотела бы посмотреть документы…
– Какие? Какая эпоха вас интересует, юная леди?
Это обращение было несколько неловким. Агния собралась с духом и заговорила:
– Меня зовут леди Ламмерс. Леди Агния Ламмерс. Как мне нужно обращаться к вам, мэтр?
– Так и обращайтесь: мэтр Готье, – буркнул гном. Кажется, у него был не самый приятный характер.
– Выбор документов, почтенный мэтр Готье, я оставлю на ваше усмотрение. Мне хотелось бы узнать все, что можно о магической войне. Король упоминал, что её еще называют «Пустынной ночью». Точнее, не о ней самой. Скорее о временах после Пустынной ночи. О тех годах, когда Источники уже перестали действовать. К сожалению, – мягко улыбнулась она, – я очень плохо знаю историю и желала бы исправить этот недостаток.
Говорить архивариусу впрямую о том, что она чужачка в этом мире, Агния не рискнула. Мэтр задумчиво покивал и ответил:
– Понятно… Документов той эпохи сохранилось не так и много. И большую часть из них затребовал мэтр Этьен. Магия, леди Ламмерс, знаете ли, вовсе не всесильна. Большая часть этих пергаментов и бумаг находится в отвратительном состоянии: время изрядно поработало над ними. Я, конечно, не могу противиться королевской воле… – сказано это было таким тоном, что становилось понятно: очень даже может противиться! И вовсе не исключено, что королю пришлось уговаривать маленького мэтра допустить Агнию в архив. Гном слез с кресла, вновь потирая поясницу, и недовольно пробурчал: – Пока я не увижу, что вы относитесь к артефактам с должной аккуратностью, просматривать их вы будете в моем присутствии!
Такое решение архивариуса было Агнии даже на руку: всегда полезно, если есть у кого попросить пояснения. Мэтр Готье, чуть подволакивая ногу, подошел к одной из дверей и, подозрительно глянув на Агнию, загородил от нее замок собственной спиной: так, чтобы она не могла видеть, какие манипуляции он производит. Некоторое время он стоял, замерев, потом достал из нагрудного кармана связку из шести ключей. Выбрав один из них, вставил в замок, который к этому времени уже потерял свой яркий блеск: мэтр снял с него охранное заклинание.
За дверью оказалась огромное пространство, заполненное стеллажами. Как и при входе в архив, возле дверей располагалось что-то напоминающее рабочий кабинет: массивная конторка, заваленная свитками и папками. Отдельно – широкий стол, к которому были придвинуты два удобных стула. Мэтр хлопнул в ладоши, и шары магических светильников добавили яркости.
– Ну вот, леди… выбирайте себе место для работы. За конторкой изучает документы мэтр Этьен. Возможно, вам стоит устроиться именно там, – не слишком любезно пробурчал архивариус. – Только постарайтесь, юная леди, оставить все в том же порядке, в каком оно есть!
Агния с удивлением рассматривала эту часть архива: широченный коридор, уходящий вдаль, был довольно плотно уставлен стеллажами с книгами и толстыми папками. Эти стеллажи крепились одним торцом к стенам коридора по обеим сторонам, и расстояние между ними оказалось невелико. Их было такое неимоверное количество, что Агния растерялась:
«Конечно, мэтр Готье подскажет, где искать нужный документ. Наверное, он знает все … – неуверенно подумала она. – Только вот я даже не понимаю, что именно мне требуется найти… На то, чтобы изучить все документы, целой жизни будет мало!».
Мэтр устроился за столом, взяв какой-то о томик. Его тонкие пальчики переворачивали страницы почти благоговейно. Агния вздохнула и неуверенно села за конторку.
Старинный шрифт, которым были записаны или отпечатаны документы, не добавлял ей энтузиазма. Если современные тексты в этом мире она читала достаточно легко, то старинные строчки на документах очень быстро заставили ее глаза слезиться от напряжения: слишком вычурные буквы со множеством завитушек и вензелей отвлекали от чтения. Да и форма слов существенно отличалась от уже привычной. Это было похоже на то, как если бы в своем прежнем мире она попыталась разобрать древнеславянскую рукопись.
Испытывая растерянность и слабо понимая, что написано в огромном талмуде, занимающем чуть не треть конторки, она морщила лоб, пытаясь вникнуть в суть текста. Речь шла о каком-то странном приспособлении для извлечения воды из камня или песка. Самым обидным было то, что Агния даже не понимала: нужно ли ей это знание.
Минут через сорок она отвлеклась от текста и задумалась: «Этих книг я не прочитаю за всю жизнь. Может, попробовать просто поговорить с мэтром? Наверняка, он знает старую историю мира гораздо лучше и точнее, чем любые учителя...».
Книга, лежащая перед ней, была действительно очень древней: уголки обложки, когда-то обтянутые кожей, сейчас представляли собой жалкое зрелище: сильно изломанные, в клочьях растрескавшейся, задубевшей кожи, которая при малейшем прикосновении просто крошилась под пальцами. По периметру книги, которую до Агнии листал мэтр Этьен, уже лежала тонкая полоска облетевших кожаных чешуек. Листы – серо-желтые, грязные, местами в коричневатых пятнах и мелких дырочках, прогрызенных насекомыми. Часть текста почти нечитаема.
«А ведь эта книга скоро закончит свое существование, – с огорчением, но совершенно машинально отметила Агния. – Конечно, какое-то время ею еще попользуются, но… Интересно, а есть ли в архиве копии? Этот старинный талмуд даже страшно трогать.».
Пожалуй, кроме некоторого трепета перед древностью книги, в Агнии появилась еще и жалость к умирающей вещи. Ничем другим нельзя объяснить то, что она очень нежно и ласково, прямо по пыльному следу на конторке прочертила пальцем недостающий уголок обложки.
«Вот тут он должен быть… Тут, где его когда-то создали руки мастера…».
В этот миг весь мир замер и немного выцвел, а книга, лежащая перед ней, как будто вздрогнула и раздвоилась. Одна из них, та, что лежала на столе, выглядела так же жалко, как и раньше. А вот вторая, полупрозрачная, которую Агния видела странным внутренним зрением, в этом пока мире
