— Я лучше сам заколю мальчишку, чтобы не мучился! — злобно прошипел старый рыцарь, бросив испепеляющий взгляд на товарища, — Мы не будем пятнать себя сотрудничеством с преступниками и мятежниками! И унижаться, умоляя о лечении, тем более, прося об этом чародея, тоже не будем!

— Не будешь пятнать себя сотрудничеством с мятежниками?! — вскипел Конрад. Он твердо и даже с вызовом встретил преисполненный ненависти взгляд рыцаря-капитана, — То же самое говорил Венсан Де Брассар, комендант Рувена, и приор Тюремных островов, брат Маркус Виатор, его в этом всячески поддерживал. Когда в городе началась вспышка Ведьминой Хвори, этот Андри Мак Глейс, заключенный, приговоренный к смерти, умолял коменданта пустить его к больным. Под охраной, в цепях, как угодно — он был на все согласен. Что сделал комендант? Он бросил Андри в карцер, а больных просто велел запереть в жилищах, дождаться их смерти, а когда умрут, сжечь мертвые тела вместе с домами! И что мы получили? Мятеж. Восставшие удерживали Рувен чуть больше трех месяцев. Знаете, сколько погибло мирных жителей, когда Максимилиан Третий распорядился бросить в Рувен регулярную армию?

— Это было единственно правильное решение! — повысил голос Бертран, — Комендант поступил по закону. Чернь всегда должна знать свое место. Никаких переговоров с преступниками. Никаких уступок мятежникам!

— Комендант Де Брассар и командор Виатор сами подали повод к восстанию. Так же, как потом стали причиной смерти множества невинных людей. Которых сэр Маркус Виатор при посвящении клялся защищать, как и все мы, — с горечью произнес Конрад, — Я не говорю уже о том, что после такого решения эпидемия быстро разнеслась на соседние острова, а оттуда — на континент.

— Мы знаем, кто пустил слух о том, что комендант запретил лечить больных. Друзья Андри. Которые, к слову, планировали устроить ему побег. Эти люди тоже ответят по закону, — отрезал рыцарь-капитан. В голосе его звучало раздражение.

— Кто рассказал правду о том, что комендант распорядился оставить больных умирать, это ты имеешь в виду? — уточнил рыцарь-лейтенант.

— Кстати, все, что произошло потом, стало наилучшим подтверждением Святого Слова: низвергнув коменданта, восставшие провозгласили своим предводителем чародея! — раздраженно заявил Бертран, — Маги всегда стремятся захватить власть, и в этот раз произошло то же самое.

— Остров окружили флотом и отрезали от внешнего мира. Когда начался голод, зачинщики мятежа предлагали сдаться в обмен на помилование для остальных. Что сделали власти? Расстреляли остров из корабельных орудий. А потом высадились на берег, дотла сожгли город и добили остальных. Всех — и правых, и виноватых. Это, по-твоему, достойный выход из ситуации? Учитывая, что самого Андри Орден все-таки упустил?

— Они не должны были возмущаться и захватывать власть в Рувене. Комендант — лицо, назначенное королем, его приказы не оспариваются, — в голосе Бертрана звучала ненависть, — Решение дать Андри и остальным выбраться было стратегическим, и ты в этом участвовал, рыцарь-лейтенант. Всех их надо схватить и убрать по-тихому, не делая из них мучеников. События в Рувене, приведшие к эпидемии Ведьминой Хвори во всем Трезеньеле, разозлили простонародье. Мы найдем зачинщиков мятежа. И они пожалеют о том, что не погибли тогда, вместе со всеми бунтовщиками.

Конрад горько усмехнулся и покачал головой. С Бертраном было бесполезно спорить.

— Мы оба тоже выходцы из простонародья, — вздохнул он, — Я помню об этом каждую секунду. Как же так случилось, что ты забыл об этом, рыцарь-капитан?

— Я собственной кровью купил право быть рыцарем! — ледяным тоном произнес Бенарт, — И своим служением Вечному Ордену заработал право считаться одним из лучших! Все верно, я низкого происхождения и родился в грязи. Но я смог выбраться и заставить всех, и даже себя самого забыть о том, где я рожден. То, что ты этого не смог, сэр Конрад, говорит только о твоей слабости.

Рыцарь-лейтенант покачал головой, но ничего не ответил. Его старший товарищ расценил это как согласие и продолжал:

— Быть либертистом — еще большая слабость, сэр Конрад. Маги не заслуживают никакой другой участи, кроме уничтожения. Ты здесь затем, чтобы доказать свою преданность делу Ордена, а не для того, чтобы планировать вступить в сговор с врагом. На прошлом конклаве была речь о том, чтобы создать специальный отряд внутри Ордена, который будет выявлять и уничтожать либертистов. Но я надеюсь, их мало, и до этого не дойдет. Но лучше уж пусть дойдет до такого, чем до того, что последние создадут в самом сердце Ордена свою тайную организацию и продолжат, как крысы, подгрызать наши устои изнутри!

— Я не либертист, — холодно ответил рыцарь-лейтенант, — Я просто против бессмысленных жертв. И давай закончим на этом. В конце концов, кому нужны эти споры перед лицом общего врага?

Не дав Бертрану возразить, Конрад продолжил:

— Нам необходимо хоть немного восстановить силы. На отдых выделяю час. Советую вам поспать, рыцарь-капитан.

Но сэр Бертран не был бы сэром Бертраном, если бы не попытался любой ценой настоять на своем:

— Мы оставим мальчишку здесь, в таком состоянии он только будет нас задерживать.

— Нет, — твердо ответил Конрад, — Я донес его сюда, понесу и дальше, — и, не дожидаясь возражений от старого рыцаря, тут же добавил, — Под мою ответственность, сэр.

Бертран только отмахнулся и красноречиво отвернулся. Он надвинул глубоко на глаза капюшон теплого плаща, сложил руки на груди и вскоре задремал. Даже спящий, он сохранял идеально прямое положение. «Как будто жезл гроссмейстера проглотил», — вспомнил Конрад фразу, случайно подслушанную им у кого-то из молодых рыцарей, когда они, не без некоторой опаски, обсуждали Бертрана.

Сам Конрад не сомкнул глаз. Он прислушивался к тихому бессвязному шепоту Армина. Оруженосец впал в беспамятство, и это было очень плохим знаком, предвестником надвигающейся мучительной смерти.

Из-за городских стен до Конрада изредка доносились топот убегающих в панике ног, приглушенные испуганные вскрики и сдавленные рыдания, словно кто-то пытался заглушить всхлипы, зажимая плачущему рот. Казалось, что сам пустующий Фанкор-Зор испуган появлением рыцарей. Эти звуки, которые были слышны в необитаемом городе, который, судя по его виду, был пуст, и уже давно, заставляли что-то внутри рыцаря сжиматься от невольного ужаса.

Конрад попытался припомнить все, что когда-то читал или слышал про Фанкор-Зор и понял, что не знает об этом городе совсем ничего.

* * *

Через час рыцарь-лейтенант разбудил своего старшего товарища. Бертран сразу вскочил, готовый двигаться, как будто сон мгновенно оставил его. Старый рыцарь проверил оружие и, не обращая внимания на спутников, решительно зашагал к воротам. Конрад только покачал головой. Рыцарь-лейтенант наклонился над Армином и бережно