Гладиатор обернулся к друзьям:

— На их языке жестов это означает, что я буду говорить искренне и не желаю им зла. Видите, они сделали то же самое.

Воин указал на себя и медленно произнес:

— Матеос Арра.

В ответ на этот жест молодой человек сделал такой же и произнес на неплохом торговом:

— Сева̇ти, Слышащий племени тарми̇нов. Севати говорит на языке Народа Плавучих хижин.

— Народа Плавучих Хижин? — удивленно переспросила Эсса, — Слышащий?

— Так местные называют корабли, — пояснил Матеос, — У них нет своих. А «слышащий» — это шаман.

Севати кивнул и продолжил:

— Народ тарминов не любит жителей плавучих хижин. Особенно тех, которые ставят знаки. Зачем жители плавучих хижин ставят тут свои знаки? Зачем Матеос Арра привел их сюда?

Эсса вопросительно посмотрела на воина:

— О каких знаках он говорит, Матеос?

— Да, я оставляю знаки, — с легким раздражением в голосе ответил тот, — Нам надо будет как-то выбираться обратно, разве нет? Вот по ним и пойдем.

Бывший телохранитель повернулся к шаману и посмотрел прямо ему в глаза:

— Мы не желаем вам зла. Мы не тронем жилища тарминов, не отнимем их свободу и не унесем их жизни. Мы ищем город. Много высоких каменных хижин.

Севати ненадолго задумался.

— Кричащие камни. Они уже близко, — вымолвил он, наконец, — Матеос Арра на верном пути.

— Кричащие камни? — удивленно спросил Андри, — Почему Севати так называет эти каменные хижины?

— У тарминов есть легенда, — ответил шаман, — Ее передают древние из поколения в поколение. Она гласит, что очень много, невозможно сосчитать, сколько лун назад случилось так, что эти камни вдруг закричали как будто от смертельной боли на столько голосов, сколько травинок на этой равнине. А потом все стихло. Как будто умерло. Но с тех пор в этих камнях иногда раздаются крики. Не так, как тогда. Не все вместе. Если к ним подойти близко, то слышно, как камни кричат и плачут.

Целитель прикрыл глаза:

— Что же там такое случилось?..

Воин кивнул шаману:

— Мы благодарим Севати за помощь. Можем ли мы помочь в ответ?

Северный дикарь покачал головой:

— Ночью Большая Снежная птица унесла Атейю, дочь Севати. Воины тарминов ищут то, что осталось, чтобы совершить обряд прощания. Нужно успокоить дух Атейи, чтобы он не вредил тем, кто отдал его Снежной Птице. Севати увидел мертвых птиц, но не увидел мертвую Атейю.

Беглецы в недоумении переглянулись. Андри нахмурился:

— Как произошло, что совы унесли твою дочь, шаман? Почему такой маленький ребенок остался ночью без присмотра на холоде?

Горькая складка легла возле губ Севати. Шаман опустил голову:

— В Волчий край пришел голод. Народу тарминов было почти нечего есть несколько лун. Охотники не могли выследить добычу. Женщины не находили ни кореньев, ни ягод. Народу тарминов пришлось даже возжечь костер из хорькового корня и собрать вокруг него всех стариков и больных.

— Короче говоря — убить, — пояснил Матеос, — Хорьковый корень — то самое низенькое деревце, черное и кривое. Дым от такого костра ядовит. От него засыпают и не просыпаются.

Севати медленно кивнул, подтверждая слова воина, и продолжал:

— Это помогло тарминам растянуть запас еды, но новой у них так и не появлялось. И тогда Севати решился отдать Великим духам самое дорогое — свою дочь, Атейю. Этой ночью крылатые посланники Великих духов забрали жертву. Утром разведчики обнаружили большое стадо снежных баранов. Но если Севати не найдет тело жертвы, тарминов ожидают куда большие беды, чем голод.

— А если она жива? — спросила Эсса.

— Такого не может быть, — покачал головой шаман, — Боги не отказываются от жертв.

Виэри вышла вперед и осторожно протянула Севати мирно посапывающую девочку, завернутую в одеяло:

— Посмотри, это твоя дочь?

На лице шамана не отразилось ни одной эмоции. Но его темные глаза вспыхнули сначала недоумением, а потом радостью. Он бережно забрал у чародейки ребенка и прижал к себе:

— Атейя жива и здорова! Боги пощадили ее!

Виэри улыбнулась и показала на целителя:

— Это Андри ее спас.

— Мы все ее спасли, — скромно отозвался тот, — Но, скажи, Севати, если мы вернем тебе дочь, ты не станешь больше приносить ее в жертву?

— Атейя теперь избранная Великих духов. Такого давно не случалось. Моя дочь будет истинной ценностью для народа тарминов, — торжественно заявил шаман. Его спутники почтительно закивали, — Духи предков не дадут Севати солгать, он еще не видел шаманов могущественней, чем эти обитатели плавучих хижин!

— Ну что же, по крайней мере, нам не придется тащить маленькую в эти… Кричащие камни, — грустно улыбнулся Андри.

— Ты прав, — кивнула Эсса, — А я уже к ней привыкла…

Севати снял с себя ожерелье из когтей и клыков и торжественно надел его на шею Матеоса, стоявшего к нему ближе всех.

— Теперь эти обитатели плавучих хижин — друзья тарминов и всегда могут рассчитывать на их помощь. В благодарность Севати укажет своим новым друзьям краткий путь к Кричащим камням.

Глава 10

Волчий край, руины Фанкор-Зора, ранее утро 2 глайфаста 1137 Эры Пророка.

В той тропе, которую указал беглецам Севати, все еще угадывались остатки дороги. То, что когда-то было оживленным торговым путем, ведущим к Фанкор-Зору, все еще было достаточно легко заметить несмотря на то что за тысячу с лишним лет время, местная природа и суровые погодные условия Волчьего края выбили на ней множество трещин и ям. Кое-где остатки дороги были почти не видны из-за пробивающейся сквозь них низкорослой растительности, но направление все равно еще достаточно легко угадывалось.

Наконец, они добрались до городских стен, гладких и отполированных, как будто отлитых из непрозрачного черного стекла. Швы между каменными плитами стен едва угадывались на близком расстоянии. Сохранился и незримый магический щит, защищавший город от непогоды. Несмотря на резкий ветер, снова начавший швырять в путников колючий мокрый снег, на расстоянии в паре сотен ярдов от стен не было никакой метели.

Матеос предложил поставить палатку и отдохнуть те несколько часов, что остались от ночи, а утром продолжить путь. Его друзья с ним согласились. Все четверо так устали, что даже не стали ужинать, а просто развели костер и провалились в сон, как только согрелись.

Утром их взорам предстала удивительная картина. Фанкор-Зор был обнесен невидимым магическим куполом, не пускавшим стихию внутрь. Метели только и оставалось, что бесноваться вокруг, раз за разом пытаясь в бессильной ярости сломать невидимую преграду.

Этот же магический щит, все еще висевший