Север вдруг кивнул и сказал:

– Да, мне тоже кажется, что то была именно семья Вайолет. Не так ли, Кристина?

– Д-да… – Кристина вдруг покосилась, на черный пакет с телом ее бывшего одноклассника. – Только, я не совсем понимаю, что значит гражданская война.

– Все просто. Это война внутри страны, в нашем случае – между определенными социальными слоями населения.

– Социальные слои населения… – Повторила Кристина. – Точно. Теперь мне понятно! Богатые, бедные… Детей умирало все больше, и чаще всего это были дети из бедных семей. Мелисса Вайолет оставалась безнаказанной, хотя все понимали, что ее женский круг, скорее всего, имеет самое прямое отношение почти ко всем этим смертям. Не было явных доказательств, но все понимали. Мама говорила, что после очередного мертвого ребенка люди вдруг словно зажглись. И не только в Райндолле. Бедные решили свергнуть богатых, или же уравнять с ними свои права. И чтобы за все смерти детей, наконец, хоть кто-нибудь ответил…

– Подумать только. – Вымолвил удивленно кто-то из мужчин в кузове. – Из-за какой-то поехавшей бабы случилось такое…

– Ты идиот. – Осадил говорящего Габриэль. – Мелисса Вайолет была лишь той, кто полил бензином костер и кинул в него спичку. Но костер этот тлел давно, и так или иначе со временем бы вспыхнул. Эта, как ты говоришь, поехавшая баба, лишь ускорила процесс.

– Классовое неравенство, и различного рода неприятные вещи, проистекающие из него, были в те времена большой проблемой. – Добавил Север.

– Им бы наши нынешние проблемы. – Вновь вставил кто-то из мужчин, и издал довольно отвратительный смешок. – Каково им было бы пожить в нынешней Черной степи.

На это никто ничего не ответил, грузовик трясся и ревел. Алиса напряженно дышала. Она уже более не отрывала от лица маску, но не только потому, что опасалась за свое здоровье, но также и потому, что боялась вновь ощутить запах фиалок и гари. Девочке казалось, что если она опустит маску, то тут же услышит этот запах, и тогда уж точно никаким образом не сможет дышать спокойно.

Лица сидящих вокруг – слепки сумрака. Их дыхание и их суть – холод. Они почти безразличны к Алисе, и к телу ее брата упакованному в черный пакет. Лишь от Севера чувствуется какое-то слабое тепло и участие, да от Кристины, хоть та и испугана, наверное, не меньше самой Алисы.

– Она все же получила по заслугам. – Вдруг продолжила свой рассказ Кристина, хотя никто уже ее не просил и не напоминал ей об этом. – Во время гражданской войны, разъяренная толпа состоящая преимущественно из родителей детей, которых Мелисса убила, ворвалась в дом семьи Вайолет. Говорят, что более десяти человек – те, что проникли в особняк первыми, умерли почти сразу. Кожа их сделалось рыхлой и непрочной, кровь начала сочится из всех пор, разум поразило безумие. Несколько умерли от кровопотери, другие умертвили себя сами, остальные совершенно обезумев, накинулись на своих товарищей и были убиты ими же. Очевидно, к тому моменту, Мелисса и ее женский круг продвинулись в своих исследованиях магии очень далеко. Желающих расправиться с ведьмами было много, но в том особняке полегло больше половины. Однако, те, кому повезло, все же сумели проникнуть в убежище под домом, и там… Они нашли Мелиссу Вайолет и ее женский круг, за обеденным столом… Мелисса и ее последовательницы не только проводили над детьми магические эксперименты, но также и ели некоторых из них… Но все это было не просто так, поедая детей, они вместе с кровью и плотью, впитывали огромное количество их энергии, становясь таким образом сильнее…

– И что же сделали разъяренные люди с Мелиссой и ее подружками? – Поинтересовался Габриэль.

Кристина нервно вжалась в скамью.

– Люди в ту ночь превратились в чудовищ. Они терзали тринадцать ведьм до рассвета, используя самые чудовищные пытки. Мелисса умерла со вскрытой, страшно изломанной, распоротой грудной клеткой, и извлеченными из этой клетки органами – легкими и сердцем, которые после были сожжены… Одной из подруг Мелиссы, которая была танцовщицей, содрали кожу с ног, и заставили танцевать до самого утра, и лишь потом убили. Элитную проститутку изнасиловало более пятидесяти мужчин, и… и никто из этих мужчин не был с ней нежен – напротив, под конец насилия, она, вся искалеченная, умерла… Ту ведьму, которая занималась дизайном одежды выпотрошили, извлекли из нее все мясо и кости, кожаную оболочку набили паклей и ватой… В общем, они сделали из нее настоящее чучело, нарядили в самый красивый ее костюм, и установили на столе, в центре зала, будто памятник всему этому кровавому безумию.

В кузове образовалась почти полная тишина, лишь губы Селесты, почти неразличимые в сумраке, отчаянно двигались. В тишине, в такт движению грузовика, покачивались силуэты голов. Алиса неосознанно придвинулась к Северу.

– Ну и истории тебе мама рассказывает, девочка… – Вымолвил, наконец, один из силуэтов. – Неужто, это именно она посвятила тебя в такие подробности? Я бы не рассказывал подобное своему ребенку, а если бы и рассказал, то в самых общих чертах.

– Вряд ли у тебя когда-нибудь будут дети, Патрик. – Засмеялся кто-то.

– Почем тебе знать. – Огрызнулся Патрик. – Может, я люблю детей.

– По-моему, все что ты любишь – это деньги.

– Да иди ты!

– Молчать! – Вдруг веско произнес командир.

В этот момент рев грузовика сделался прерывистым. Алиса прислушалась к своим ощущениям, и поняла, что машина замедляется.

– Твою мать… – Устало выругался Габриэль. – С чего бы эта колымага стала глохнуть?

Остановка сопровождалась резким рывком, после которого двигатель словно бы окончательно умер. Алиса совершила глубокий вдох, наблюдая за тем, как командир отвязывает полог и вылезает из кузова. Прежде чем спрыгнуть на землю, он крикнул:

– Всем оставаться на месте! Пойду поинтересуюсь у этого ублюдка, что же такое случилось.

Отвязанный полог, не закинутый на крышу грузовика, трепал ветер. “Откуда взялся ветер?” Тут же подумала Алиса. “Когда мы находились в Рэгдолле, светило солнце, и было так тихо. А сейчас ветер, холодно и пасмурно.” И верно, мелькавшее за пологом небо было серым и словно рваным, а к горизонту так и вовсе темнело. По всем признакам – надвигался ливень.

Внезапно, лицо командира показалось