спасибо. Наша библиотека в ужасном состоянии, может, ты приведешь ее в порядок.

— Да уж, — согласилась Ася, улыбнувшись в ответ. — Половина книг уже рассыпается в пыль.

— Мой сын должен был быть ответственным за архив, — устало вздохнул старик, а Ася при упоминании Павла сразу прислушалась. — Там сделан его кабинет, и я думал, что поэтому за библиотеку будет отвечать он, но… Его совсем не интересуют книги и их состояние.

— А он там часто бывает? — как бы невзначай спросила девушка. — Я его почти не видела. Лишь на собраниях.

— Нет, — ответил Отец. — У него много работы вне стен этого здания. В прочем, он и с ними не… — старик на полуслове замолчал. Он будто вспомнил, что в кабинете находится послушница. — Екатерина, да храни тебя Великий, можешь идти отдыхать до ужина. Ты и так много сделала.

— И вас, — послушно кивнула девушка. — Спасибо.

Ася вышла из кабинета Отца в смятении. Кажется, мужчина не слишком жаловал своего сына, раз даже при послушнице позволил себе этот комментарий.

В пол седьмого вечера началось очередное собрание. Ася безразлично ожидала начала речи Отца, что сейчас поднимался на пьедестал. Чем раньше он начнет, тем скорее они закончат и отправятся по своим делам. Пока от Павла не было новостей, Ася предпочитала отсиживаться в комнате.

Когда Отец заговорил, свет притушили. Горящие свечи отбрасывали игривые тени на стены и потолки, и Ася невольно засмотрелась на них. В этот раз она предпочла встать почти в конце толпы, прижавшись к стене. Она немного опоздала на собрание, задремав, и решила не прорываться сквозь кучу народа поближе к Отцу.

— …можно сколько угодно пытаться изменить этих людей «к лучшему», но, похоже, это все — не результат воспитания, а, как бы это сказать… Генетическая предрасположенность. Обычно браки заключаются, главным образом, внутри духовных сообществ. И я думаю, рискну предположить, что это явление приведет к разделению человечества на две совершенно противоположные группы.

Вдруг слева от Аси кто-то встал. Девушка незаинтересованно скользнула взглядом по фигуре в мантии и вновь обернулась к сцене. Единственное, что ее интересовало, чтобы незнакомец не был Андреем. Остальные послушники ее не волновали.

Когда человек сделал шаг вправо, вставая к Асе почти вплотную, она недовольно нахмурилась. Вдруг в голову прокралась пугающая догадка, и девушка постаралась, не поворачивая головы, рассмотреть незнакомца. Высокий рост и слаженная под мантией фигура говорили сами за себя. Едва видимая из-под капюшона щетина на точеных скулах довершила образ Павла.

Девушка всем телом напряглась. Она совсем не ожидала, что мужчина может показаться рядом не в ночное время, а на глазах у всех, и тревожные мысли заполонили голову. Тем временем холодные длинные пальцы Павла нащупали руку Аси. Когда девушка ощутила неожиданное прикосновение, она вздрогнула и еле сдержалась от того, чтобы не повернуться к мужчине. Его рука, скрытая под мантией, крепко, но при этом аккуратно сжала кисть Аси. Это невинное прикосновение продолжалось всего несколько секунд, но девушка почувствовала, как вокруг стало жарко. То ли от свечей, что заплывали раскаленным воском в паре шагов от нее, то ли от необъяснимого смущения. Теплая ладонь аккуратно провернулась, будто поглаживая руку Аси, но в то же мгновение девушка почувствовала зажатую между пальцами бумажку. Ася шумно втянула носом воздух и тут же сжала ладонь, чтобы не упустить свернутый клочок бумаги. Павел, как только почувствовал, что Ася крепко держит послание, на прощание нежно мазнул пальцами по руке девушки и отстранился. Спустя несколько секунд он затерялся в толпе, оставив Асю в одиночестве.

Таких долгих собраний Ася еще не заставала. Точнее, длилось оно как обычно, но клочок бумаги, что девушка весь оставшийся вечер зажимала в руке под мантией, словно останавливал время. Вскоре Отец завершил тираду традиционным «Да благослови вас Великий!» и сошел со сцены. Зал тут же залился теплым светом, люди поснимали капюшоны и взяли в руки бокалы с вином. Ася сделала тоже самое, но, протискиваясь между неровными рядами людей, она незаметно опускала чашу, и содержимое беззвучно проливалось на пол.

Вскоре Ася забежала в туалет на своем этаже. Она, захлопнув кабинку, прижалась к стене, переводя дыхание и прижимая зажатый кулак к груди. Дрожащими руками она наконец развернула взмокшую бумажку и прочитала текст, выведенный резким, чуть заломанным почерком:

«Через двадцать минут после отбоя у выхода во двор. Паша».

Прочитав послание, Ася вдруг вновь прижала бумажку к груди и глупо улыбнулась. Почему-то было очень радостно и приятно от этого ощущения их общей тайны.

* * *

В назначенное время Ася спустилась на первый этаж. Она осторожно потянула ручку двери, ведущей в столовую, и та послушно поддалась. Девушка прошмыгнула в приоткрывшуюся щель и попала в пугающий, почти непроницаемый мрак обеденного зала. В темноте нельзя было рассмотреть ни буфетных стоек, ни столов со скамьями, но в самом конце зала, у панорамных окон и стеклянной двери, ведущей на задний двор, стоял мужской силуэт. Заметив Асю, он выпрямился. Девушка поспешила навстречу к Павлу.

— Привет, — прошептала она, когда подошла почти в плотную. — Ну ты меня и напугал с этой запиской.

— Прости, — виновато усмехнулся он. — Не видел другой возможности.

— Почему мы встретились здесь?

— Потому что отсюда можно пролизнуть в город, — ответил Павел, а Ася после этих слов чуть не запрыгала от радости.

— Мы выйдем в город? — зашептала она. — Боже, я уже неделю его не видела.

— Давай за мной, только осторожно, — Павел открыл дверь и вышел наружу. Ася поспешила за ним, мысленно подмечая, что вовремя решила не переодеваться в ночнушку.

Когда они вышли во двор, что почти растворился в воцарившейся мгле ночи, Павел завернул направо и повел девушку к деревянной небольшой постройке, что, вероятно, была сараем. Ася невольно прислушалась: почти полная тишина нарушалась лишь их тихими шагами, шорохом гальки под ногами и далекими звуками проезжавших машин. Во всем здании был выключен свет, и оно больше походило на заброшенный старый дом, в котором веками никто не жил. Оно будто впало в многолетний сон, из которого не могло выбраться, и не издавало ни единого звука. Даже его дыхание замирало, сливаясь с оглушающей тишиной вокруг.

Когда Павел обогнул старый подгнивший сарайчик, они оказались вплотную к высокой каменной стене. Мужчина, каким-то образом различая в непроглядной темноте предметы вокруг, на что-то встал и смог ухватиться за оградку, чтобы через секунду подтянуться и оказаться на ее верхушке. Он перевесил одну ногу на другую сторону и протянул руку Асе.

— Встань на камень перед тобой, — прошептал он.

Ася