Глава 13

— Вот как? — заинтересовался Стэн. — И о ком же речь?

— Полагаю, — сказал Лассаль, — я должен снова предостеречь вас от скоропалительных выводов. Антагонизм в данном случае не подразумевает враждебных действий и уж тем более — криминальных. Речь идёт о полярных взглядах — на жизнь вообще и на искусство в частности. Мистера Белла отличала спонтанность, интуитивность, а также склонность к отрицанию догм и авторитетов. Мистер же Броуди, наоборот, испытывал сильное — иногда гипертрофированное — почтение к классикам и академическим постулатам. По этой причине, кстати, он до сих пор посещает мои занятия. Скоро должен как раз прийти. Возможно, он сумеет сообщить вам что-нибудь конкретное. Они с Эриком ровесники и, насколько я знаю, сталкивались и за пределами моей мастерской.

— Артур Броуди? Да, я с ним уже разговаривал. Он, в общем-то, не скрывает антипатии к Эрику, но кажется вполне безобидным. Хотя… Скажите, мистер Лассаль, а если сравнивать их способности, кого бы вы предпочли? Кто из них талантливее, по-вашему?

Лассаль пожевал губами и оглянулся на дверь, словно опасаясь, что их подслушивают. После чего сказал с неохотой:

— Понимаете, для меня как для их наставника это вопрос достаточно неудобный. Но я отвечу. В чисто человеческом плане мои симпатии, безусловно, на стороне Артура. Он неизменно вежлив, внимателен, добросовестен. Искренне меня уважает и скрупулёзно следует всем советам. Его техника в результате сильно улучшилась, и меня это радует. Но, к великому сожалению, я не могу назвать его настоящим талантом. Он скорее копирует классический стиль, чем открывает новые горизонты. Эрик же, при всей своей склочности, имеет потенциал, чтобы совершить серьёзный прорыв в искусстве. Потенциал этот, разумеется, нужно ещё раскрыть, но… Признаться, мне даже жаль, что мистер Белл не участвует в пресловутом Салоне. Было бы любопытно взглянуть, чего он добился самостоятельно, без меня…

Лассаль тяжело вздохнул и добавил:

— Да, мистер Логвин, временами обидно, что из этих двоих талант достался именно Эрику. Хоть и непедагогично так говорить… Это, пожалуй, всё, чем я могу вам помочь. Надеюсь, излишне напоминать, что всё сказанное сейчас — конфиденциально и не подлежит разглашению?

— Безусловно, мистер Лассаль.

В дверь вежливо постучали. Хозяин мастерской взглянул на часы:

— Вот и мистер Броуди. Пунктуален, как и всегда.

Означенный Броуди переступил порог — и вытаращился на Стэна с неподдельным испугом. Сыщик сказал ему:

— Не волнуйтесь. Я просто продолжаю расследование и беседую с теми, кто в своё время общался с Эриком.

— Да-да, понимаю. Он не нашёлся?

— Нет. Может, у вас появилось что-нибудь новое для меня?

— Сожалею, но ничего такого… Послушайте, мистер Логвин, я ведь должен вас поблагодарить. Вы дали Эмили мой телефонный номер, и она позвонила мне. Мы проболтали с ней до глубокой ночи. Очаровательная юная мисс! Не перестаю удивляться, что её брат… Впрочем, простите, я от волнения повторяюсь…

— Ну, — сказал Стэн, — я рад, что вы и мисс Белл нашли взаимопонимание. Не обижайте её. И не забудьте со мной связаться, если вспомните-таки ещё что-нибудь про Эрика. А вам, мистер Лассаль, большое спасибо за уделённое время. И за ценную консультацию.

Он вышел на улицу. Машинально взглянул на небо, как будто мог там увидеть то самое созвездие-призрак и обе луны в придачу. Но небо осталось прежним — серая пелена, набухшая влагой.

Плюхнувшись на сиденье своей «куницы», он вдруг почувствовал острый голод. Желудок требовал нормальной еды, тем более что в кармане заманчиво шуршали купюры, заработанные сегодня. Стэн прикинул возможные варианты — и поехал прямиком к Янушу, чья закусочная была всего в четырёх кварталах.

На этот раз в заведении царил аншлаг. За дальним столом в углу народ и вовсе теснился на манер консервированных сардин — там поминутно слышался хохот, а сигаретный дым встревоженно колыхался. Единственный незанятый столик обнаружился у самой двери. Стэн бросил на лавку плащ, чтобы застолбить место, и подошёл к хозяину. Тот узнал его:

— Приветствую, мистер. Ну, как успехи?

— Так себе. Спрошу для очистки совести — Эрик не объявлялся?

Януш молча развёл руками. Стэн, решив сегодня не экономить, заказал большой стейк. К нему взял бутылку пива. В ожидании заказа сходил к весельчакам в углу, которые, судя по разговорам, тоже числились деятелями искусства. Расспросил их про Эрика, но, как и ожидалось, ничего конкретного не узнал.

Вернулся к себе за стол и вплотную занялся стейком. Тот был сочный, в меру прожаренный и заботливо поперчённый. От него исходил такой аромат, что Стэн чуть не заглотил всё в один приём, как удав. Взрыкивая от жадности, принялся отрезать по кусочку и самозабвенно жевать. Даже забыл про пиво.

Когда мясо закончилось, он со вздохом отодвинул тарелку, откупорил бутылку. Беловатое пиво вспенилось, а на вкус оказалось прохладно-лёгким. Стэн цедил его и лениво глядел в окно.

Снаружи уже стемнело. В доме напротив засветились первые окна — и этот свет, чуть разбавленный вечерним туманом, обещал комфорт и уют. Представилось вдруг, что Стэн пришёл с нормальной работы, где есть доброжелательные коллеги, ежемесячная зарплата и чёткий график. Сейчас он поднимется в квартиру, домой, и там его встретит улыбчивая жена, радостно взвизгнут дети…

Он перелил остатки пива в стакан и с некоторым трудом вернулся мысленно к насущным проблемам.

И старый Айзек, и не такой уж старый Лассаль упомянули созвездие — это не могло быть случайностью. Да и сам Стэн, припомнив свой мимолётный сон в каморке у Айзека, сообразил постфактум — именно такой вид имел пригрезившийся узор. И узор этот почему-то мыслился в качестве антипода, противовеса отсветам на треноге, хотя дело было не в геометрической форме.

Причём «антипод», как выясняется, рисовали ещё художники-классики. Но для них он был неразрешимой загадкой.

А Эрик, значит, её решил?

Стэн снова почувствовал, что его непритязательный мозг тихонько вскипает. Да и в закусочной сидеть надоело — посетители распалялись, шум усиливался с каждой минутой. Поэтому он поднялся, накинул плащ и вышел на улицу. На освободившийся стол, как коршуны, налетели новые посетители — двое парней и экзальтированная девица в штанах.

Он поехал домой.

Было ещё не поздно, но наваливалась усталость. Войдя в квартиру, он машинально включил приёмник, однако дикторский голос, читавший новости, не задерживался в сознании. Стэн переключился на музыку и несколько минут, куря у окна, слушал медленную балладу —