– Тогда я позвоню ей и предложу. В какой день? Может, завтра? Как раз воскресенье.

Я бросил на Скэра быстрый взгляд. Он закусил губу, затем нерешительно сказал:

– Так, завтра с утра у меня другие планы. Может, на неделе?

– В понедельник? – предложил Оливер.

– В понедельник у меня репетиция, – отозвался Леон. – Но вы можете собраться без меня.

– Так дело не пойдёт, – проворчал Брум. – Мы должны собраться все вместе. Вторник после занятий?

К несчастью, они выбрали вторник. В пятницу нам предстоял экзамен по тёмной материи, и мне хотелось больше времени посвятить подготовке, но Оливер и Леон не воспринимали этот предмет всерьёз. Они-то с лёгкостью выполняли любые задания. А вот для меня это был сплошной стресс.

– Ви-и? – протянул Оливер, прижимая телефон к уху. – Мы тут хотим собраться во вторник и позаниматься латынью у Скэриэла… Что? – Он осёкся, а затем испуганно проговорил: – В смысле?

Оливер занервничал и повернулся к нам спиной, стараясь скрыть лицо. Я не придал этому значения, пока не увидел встревоженного Скэра. Леон дотронулся до моего плеча:

– Что-то случилось?

Я пожал плечами.

– В чатах? Во всех чатах лицея? Ты уверена? – протараторил Оливер и повернулся к нам. Он выглядел всё более испуганным и потерянным. – Я не знаю ничего про это… Сейчас? Жду.

Он отключил смартфон и уставился в пол, шумно дыша, почти задыхаясь. У него задрожали руки, заблестели глаза. Первым не выдержал Скэриэл:

– Что произошло?

– Кто-нибудь сидит в чатах нашей группы? Или лицея? Оливия говорит, что ещё есть общая анонимная группа лицея. – Брум принялся что-то набирать в смартфоне, но пальцы тряслись, словно у него начался припадок.

– И что там? – Я подошёл ближе.

Лицо Оливера пугало меня: брови надломились, губы задрожали, в глазах стояли слёзы – он был готов вот-вот заплакать.

– Кто-то скинул… – Он осёкся, боясь произнести это вслух. – Кто-то… Я не знаю кто… Сфотографировал нас с Бернардом, когда мы ещё гуляли вместе. Не знаю, когда была сделана фотография. Про нас написали. Ну… всякую грязь. Всё слили в Сеть.

И в эту секунду раздалась мелодия вызова. Оливер со страхом посмотрел на свой смартфон. Мы втроём застыли, наблюдая за ним и боясь произнести хоть слово.

– Это мой отец… – упавшим голосом проговорил Оливер.

15

Скэриэл вернулся поздно вечером на такси. Я увидел из окна, как стремительно он покинул салон, как грохнул дверцей и под гневные крики водителя направился к входной двери. Я стоял на втором этаже; заметив меня, он обычно махал рукой и пальцем указывал вниз, прося спуститься, но сегодня этого не произошло. По его выражению лица было сложно что-то понять. Я закусил губу, размышляя, что могло случиться. Предчувствие подсказывало: что-то пошло не по плану.

Отложив тряпку и средство для мытья окон, я стянул резиновые перчатки, поправил свитер и поспешил к лестнице. В холле раздался шум, словно чем-то тяжёлым ударили по стене, и крик Эдварда:

– Да что с тобой?!

Я с опаской начал спускаться, но почти сразу застыл. Там, в холле, Скэриэл в ярости прижимал Эдварда к стене, приставив к его горлу нож. Ссорясь, они задели стоящую рядом металлическую подставку для зонтов – та перевернулась, и четыре зонта вывалились прямо к их ногам.

Слава богу, что все уже ушли. Скэриэл нечасто навещал нас в Запретных землях и обычно заранее предупреждал о приезде. И, конечно, он никогда не устраивал сцен у всех на глазах, особенно если это могло подмочить его репутацию. Последний работник – полукровка, бывший учитель истории – покинул нас полчаса назад. Задержись он, было бы сложно объяснить, что здесь происходит.

Я опешил, не зная, что делать. Это был первый на моей памяти случай, когда Скэриэл и Эдвард ссорились по-настоящему. Я уже не говорю о размахивании ножом.

Я не видел лица Скэриэла, но Эдвард выглядел возмущённым.

– Очнись! – Он схватился за его запястье и стиснул, отводя лезвие.

Скэриэл шумно дышал, явно не в силах совладать с собой. Эдвард, наоборот, пытался сохранять хоть какое-то спокойствие. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, и, зная их, я мог лишь гадать, кто уступит первым.

– Скэриэл? – позвал я в напряжённой тишине.

Первым порывом было броситься к ним, разнять, но оба замерли, и я понадеялся, что Скэриэл вот-вот успокоится и всё станет ясно.

– Ты с ума сошёл, – процедил сквозь зубы Эдвард.

Скэриэл, сделав над собой немыслимое усилие, отпустил его, всё-таки отвёл глаза и повернулся ко мне. Я замер на первой ступеньке лестницы в ожидании.

– Ты знал про фотографии, – глухо произнёс Скэриэл, делая шаг. – Точно знал.

– Фотографии? – Я лихорадочно соображал, о чём он. – Чьи?

Теперь Скэриэл прожигал взглядом меня. Всё ещё держа нож, он подходил ближе – медленно, точно хищная кошка. Шаги его едва звучали, в то время как моё дыхание казалось оглушительным. Сработала ли это клятва на крови или нет, но я чувствовал его ярость. Она растекалась по моим венам. Я боялся двинуться с места. Беспомощно посмотрел на Эдварда, но тот молча наблюдал за нами, пока не вмешиваясь.

– Фотографии Бернарда, – выдохнул Скэриэл. – Ты знал про них с Оливером.

– Ты сам мне это сказал! – нервно напомнил я; голос трусливо задрожал. – Когда попросил найти компромат на Бернарда в клубе.

– Всё верно, – кивнул он. – А теперь кто-то слил ту историю в Сеть.

– Ты думаешь, это я? – Звучало так дико, что меня охватил гнев. – Я бы не стал!

– Да неужели? – издевательски проговорил Скэриэл. – Ты ведь ненавидишь чистокровных и Центральный район. Тебе как раз ничего не стоит подставить кого-нибудь из них.

Я не понимал, что на него нашло, и, если честно, не хотел разбираться.

– Мне больше нечего сказать, – отрезал я. – Я этого не делал. Ищи того, кто за этим стоит.

Я направился в сторону подсобки – нужно было взять тряпку и отмыть холл. Скэриэл успел наследить, ведь уличную обувь он не снял, – а по правде говоря, я просто хотел оказаться от него на безопасном расстоянии. Краем глаза я наблюдал за ним, но всё равно не успел среагировать, когда он подскочил снова и ударил меня под колено.

От резкой боли нога подогнулась, и я завалился на пол, успев в последнюю секунду сгруппироваться. Скэриэл грубо перевернул меня на спину, навис сверху, буквально сев мне на живот, и… приставил нож к шее.

– В этом доме только я заканчиваю разговор. И нет, – выделил он громче, сжав мой подбородок, – мы не закончили.

Я попытался рявкнуть: «Что ты делаешь?!» – но получилось только нечленораздельное мычание. Его пальцы впились в скулу, как тиски.

– Так. Скэриэл, прекрати сходить с ума, у тебя уже паранойя, – наконец раздался сзади недовольный голос Эдварда. Я услышал, как он спешит на помощь.

Скэриэл, не поворачиваясь, отпустил мой подбородок и взмахнул рукой. Послышался грохот, затем отборная брань. Кажется, он сбил Эдварда с ног тёмной материей.

– Кто-то слил в Сеть фотографии Бернарда с Оливером и заявил, что они спят вместе. – Скэриэл нагнулся ко мне. – Я спрошу только один раз. Это сделал ты?

– О чём ты? У меня… – Я сглотнул и кожей почувствовал острое лезвие. – У меня не было никаких личных фотографий. Только Бернард в клубе.

– Ты умеешь доставать любую информацию, – почти нежно проговорил он, вплетая пальцы в мои волосы. – Тебе не составит труда найти что-то ещё.

– Я этого не делал! – завопил я, но мой тон разъярил его сильнее.

Он схватил меня за волосы и потянул. Было трудно дышать: он всё ещё сидел на мне, его ноги сдавливали мне бока, да так, что я не мог даже шевельнуть рукой. И как снять с себя эти дикие подозрения, я тоже не знал. В голову пришёл единственный довод:

– Я дал клятву, помнишь? Как я мог сделать что-то, что может помешать тебе?

Он долго вглядывался в мое лицо, словно пытался что-то там прочесть. Как он был разъярён! Я впервые видел его таким. Что бы там ни произошло, самоконтроль он потерял. Наконец звериный оскал сменился гримасой недовольства, а затем и складки между бровями разгладились. Больше не было этого пристального взгляда, плотно сжатые губы приоткрылись, и Скэриэл издал вздох отчаяния. Теперь он выглядел растерянным. Глаза его беспокойно метались, он словно размышлял, забыв обо всём.

Я почувствовал облегчение, когда он медленно, словно в полусне, убрал нож, встал