– И ты веришь ему?! – истерично рассмеялся военный.

– Да. Верю.

Березин схватил Николая под плечи, пытаясь оттащить от тела:

– Он умер, шеф! Нам надо уходить! Он умер!

– Нет, я смогу! – не унимался врач, продолжая массаж сердца. – Давай, ну же!

– Он умер! Шеф, пожалуйста!

Со стороны ворот донёсся протяжный гудок. Наконец попытки Степана увенчались успехом и ему удалось поднять обмякшего Николая на ноги. Только сейчас врач увидел, что происходит вокруг, и уставился в бездушные глаза Калинина:

– Фёдор, умоляю! Мы ещё можем прекратить это и увезти всех! Прошу, полковник, пожалуйста!

Но военный не удостоил его даже мимолётным взглядом, продолжив не моргая всматриваться в искаженное горем женское лицо.

– Док, мы уходим! Сейчас же! Вы с нами?! – долетел до слуха крик медленно отступающего к воротам Варфоломея. Гудки с дороги становились всё чаще. Со стороны штаба уже приближалось больше десятка вооружённых бойцов. Напряженно посмотрев на Еву, Николай до боли стиснул зубы.

– Гори в аду, доктор, – лихорадочный взгляд женщины на мгновение скользнул по лицу врача, но тут же вернулся к виску полковника. – А теперь живо убирайтесь отсюда! Бегите!

– Шеф! – Березин что было сил тянул за руку, одним чудом не вывихнув никакой сустав. – Коля, мать твою, вставай! Я не дотащу тебя сам!

«Давай, Коля. Либо бросаешь их, либо умираешь. Время показать, чего стоят твои слова!» – девичий хохот в затылке затмил все реальные звуки. Николай задержал дыхание всего на мгновение, показавшееся долгой счастливой жизнью, обречённо сжал кулаки и, ненавидя себя, что было сил вместе с помощником ломанулся к воротам. Асфальтная крошка впивалась в ступни при каждом рывке.

Настигнутый медиками уже за границей лагеря Варфоломей яростно выругался, продолжая предупредительную пальбу в воздух:

– Потрясающий план, док! Сработано как надо! Теперь у нас всего два грузовика и один бензовоз, и нам ни черта не хватит запасов!

Беглецы еле успели запрыгнуть в заведённый транспорт, как он тотчас же двинулся с места. Но внезапно позади послышался лай – Николай машинально повернулся на звук: за грузовиком бежала довольная рыже-коричневая собака.

– Элли! – крикнул мужчина и, не думая ни о чём, тут же выпрыгнул из кузова. От жесткого приземления травмированное колено пронзило болью. Задорное животное быстро подбежало и наклонило морду, как обычно, ожидая поглаживаний. В продолжавшей медленное движение машине разразился скандальный галдёж, и, спустя несколько метров, водитель всё же ударил по тормозам. Николай схватил недоумевающую дворняжку за шкирку и, кое-как доковыляв до грузовика, погрузил её в кузов, а сам залез следом.

– Совсем свихнулся?! – разъярённый Березин схватил товарища за воротник, но ответный ледяной взгляд тут же заставил его замолкнуть. Николай обречённо опал и наконец огляделся. В транспорте находилось около сорока плотно сидящих людей. Здесь были братья Ерохины с полным составом семей, Кирилл, Лена, Василий с супругой Дашей, Стогов с дочерью Лизой, Ната с Любой, несколько женатых пар с детьми, родители-одиночки, трое рядовых, злополучный сержант Петя и еще с десяток самых разных жителей.

– Это все, кого удалось собрать, – едва слышно произнёс Степан, смерив друга посеревшим взглядом, а после – дрожащими руками достал из лежащего в ногах рюкзака и протянул знакомую помятую тетрадь. – Ни черта я не успел, Коля… Сюда бы спокойно влезло ещё с десяток.

– А где профессор? – не находя пожилого лица, нахмурился доктор. Дневник он забрал и спрятал под кофтой.

– Во втором грузовике, с прихожанами. Скоро нагоним.

К Николаю, вяло трясущемуся на металлической скамье в такт движения машины, подскочил Борис с бинтом, помогая перемотать кровоточащую коленку:

– Они собирались уехать без вас! Но мы бы ни за что не позволили, Коленька!

Благодарно кивнув, Николай прикрыл глаза и выдохнул. Ласково поглаживая удивлённо вертящую головой, сидящую в ногах Элли, мужчина обессиленно вздохнул и постарался хоть как-то успокоить сердце. Машина быстро удалялась от части сквозь начавший умирать лес, оставляя позади редеющие следы от шин. Из лагеря донеслись выстрелы.

Глава пятая

Парадные кандалы урана

Ватные ноги едва ощущали тряску колёс, а солнечное сплетение всё ещё тянуло болью после ночной рвоты. Из руки торчал катетер, подсоединённый к капельнице. Прозрачная жидкость, стекая по трубке, медленно заливалась в вену и отдавала горьким привкусом слюны во рту. Свободной рукой Николай достал из лежащей рядом сумки бутылку с намешанным изотоником и, немного приподнявшись на кустарной койке, влил почти безвкусную жидкость в рот. Поморщившись и проглотив остатки горечи, врач протянул напиток лежащему рядом сержанту.

Парень, нехотя скосившись на пластиковую тару, без вопросов осушил оную и облегчённо рухнул на свою половину лежанки. Несмотря на полуденное солнце, сквозь облака пробивались лишь крохи света, и в транспорте осел полумрак. Воздух стал ещё холоднее – иногда даже приходилось полностью закрывать кузов тентом и прятаться от промораживающего ветра в кромешной темноте. Николай устроил голову на сумке-подушке и прикрыл глаза. В ногах слегка зашевелилась свернувшаяся калачиком сопящая Элли.

– Коля, – заботливый женский голос и лёгкое прикосновение к плечу заставили вновь поднять веки. Над койкой склонилась Люба, с волнением вглядываясь в лицо мужчины. – Прости, что бужу, надо мешок поменять – давай руку. И тебе тоже, Петя! – обратилась девушка к лежащему рядом сержанту.

– Сколько ещё? – болезненно протянул, похоже, уже успевший задремать парень.

– Это последние на сегодня.

Николай предоставил доступ к катетеру и благодарно кивнул. На стойку повесили новые растворы, и несчастная замена настоящих лекарств устремилась по трубкам. Сержант злобно покосился на торчащее в вене пластиковое приспособление и заскреб ногтями кожу вокруг:

– Вот зараза!

– Не трогай – ещё сильнее начнёт.

– Ненавижу иголки. За пять лет службы даже ни разу на простуду не жаловался, лишь бы не кололи ничего.

– Как ты в армии оказался-то? – Николай оглядел несуразного соседа.

– А? – озадаченно отозвался Петя. – Как и все, после школы.

– Но ты остался. Зачем?

– А что мне прикажешь делать? – ещё сильнее вздёрнул брови солдат. – Завалиться к родителям и заявить, что двадцатилетний лоб с ними будет жить? Тут хоть в люди выбиться шанс был. Да и начальство по-человечески относилось.

– Ты знаешь, как его звали? – уже тише протянул врач.

– Кого? – непонимающе скривился сержант.

– Лейтенанта, – на мгновение призадумался Николай. – Как его звали? Мы же столько прошли бок о бок, с самых первых дней. Пусть и по отдельности, но в то же время вместе, а я даже не спросил его имени.

– Э… Нет. Его к нам уже после всего произошедшего приставили. Он, конечно, представлялся, но у