метра в диаметре стволов триасового периода можно видеть их натуральную структуру с корой, сердцевиной и годовыми кольцами, но замещенную розовым аметистом, черным морионом, дымчатым кварцем. В «Окаменелом лесу» находятся пять мест с преобладанием определенных деревьев-самоцветов: Радужный лес, Хрустальный лес, Яшмовый лес, Синяя Гора, Агатовый мост. «Нет таких мраморов и малахитов, которые могли бы соперничать по красоте с отполированным окаменевшим деревом».

На сегодняшний день на территории Соединенных Штатов располагаются более шестидесяти величественных национальных парков. Старейший из них (и старейший в мире заповедник), Йеллоустоун, в Скалистых горах на стыке штатов Вайоминг и Монтана, был учрежден в 1872 году. Самый большой из национальных парков, Врангель (в честь русского исследователя адмирала Ф. Врангеля) на юге Аляски, по площади превосходит взятые вместе штаты Коннектикут, Делавэр, Нью-Джерси, Массачусетс и Род-Айленд.

«Понимаешь, милый мой друг, – писал Ильф жене Марии, – это очень географическая страна, если можно так выразиться. Здесь видна природа, здесь нельзя не обращать на нее внимания, это невозможно».

Первозданно-нетронутые эдемы Дальнего Запада – особые места, где мироздание начинает разговаривать с теми, кто готов к такому диалогу. Особая красота сквозь мистику североамериканских пейзажей захватывала каждого из путешествующих. Оставалось только выразить этот восторг словами: «Все новые и новые декорации, одна импозантней другой, раскрывались на каждом повороте кэньона. Голубая и розовая утренняя дымка рассеялась. Мы останавливались у парапетов и заглядывали в пропасть. Она была сейчас абрикосового цвета. На расстоянии мили под нами виднелась посветлевшая немножко река. Мы рявкали изо всех сил, вызывая эхо. И долго наши московские голоса прыгали по скалам, возвращаясь назад и отдаваясь в пространстве».

Город туманов

Калифорния более других штатов отмечена жизнерадостной игрой красок, что обусловлено океаном, климатом и рельефом, а также необычной для США культурной амальгамой: здесь вошли в соприкосновение северная, прагматичная культура англосаксов с южным, романским образом жизни. Поэтому незатейливому городку Галлопу – ильфопетровскому символу одноэтажной Америки – писатели предпочитают «Галлоп с пальмами».

«Мы ехали по дороге, не только удобной и красивой, но и какой-то щеголеватой. Все вокруг казалось щеголеватым – и светлые домики, и пальмы, листья которых блестели так, как будто их только что выкрасили эмалевой зеленой краской, и небо, вид которого ясно показывал, что дожидаться появления на нем облаков безнадежное дело. Только океан гремел и бесновался, как неблаговоспитанный родственник на именинах в порядочном семействе».

Автор рыцарских романов Гарси де Монтальво в начале XVI века придумал Калифорнию – остров в океане, «очень близкий к земному раю», где полно золота. Самый яркий случай приложения книжного слова: вдохновленные пиренейским эпосом конкистадоры поплывут на запад за золотом и нарекут литературным именем тихоокеанское побережье Северной Америки.

В отношении драгоценного металла де Монтальво оказался пророком, а калифорнийскую «золотую лихорадку» 1848 года введут в литературу Брет Гарт и Блез Сандрар, Фридрих Герштеккер и Стефан Цвейг. Марк Твен писал об американском Западе: «Страна эта сказочно богата золотом, серебром, медью, свинцом, железом, ртутью, ворами, убийцами, бандитами, дамами, детьми, адвокатами, христианами, индейцами, китайцами…»

Охота на медведя гризли относилась к числу главных развлечений местной испанской знати. Могучий гризли как символ Калифорнии перекочевал на стяг республики. Создателем «Медвежьего флага» штата был племянник супруги будущего президента США Авраама Линкольна Уильям Л. Тодд. В Калифорнии гризли остался только в заповедниках и на флаге.

Ломбард-стрит

Город Сан-Франциско – синоним лучшего из аттракционов «Американские горки». В отличие от большинства геометрически расчерченных на кварталы американских городов (вот уж романтика: назначить свидание на углу Второй улицы и Третьей авеню!), раскованный Сан-Франциско, с его перепадами высот, морскими панорамами, уклонами и зигзагами, словно бросает вызов скучной логике целесообразности.

«Сан-Франциско – из тех городов, которые начинают нравиться с первой же минуты и с каждым днем нравятся все больше». Столь искренняя симпатия авторов к городу и порту Дальнего Запада, возможно, лежит в визуальных ассоциациях с южными приморскими городами, с их родной Одессой, «русской Марсели». Неслучайно Ильф и Петров утверждают, что Сан-Франциско одновременно похож на многие портовые города мира. Здесь даже есть собственный Привоз, о чем написал гурман Петр Вайль: «В Сан-Франциско (и еще только в Нью-Орлеане и Нью-Йорке) знают толк в еде. Да и как не знать, если в этих водах ловят вкуснейших в мире крабов, белого осетра, чинукского лосося. В Сан-Франциско нет зрелища живописнее, чем рассветный оптовый рынок на Джефферсон-стрит, и нет соблазнительнее, чем Рыбачья набережная с десятками ресторанов».

Фриско, как называют его местные жители, – город иллюзорных морских далей и туманов, по замечанию Ильфа, «очень легких и светлых». Поэт Карл Сэндберг, чьи верлибры охотно цитировал Маяковский, создал не менее запоминающийся образ: «Туман крадется на кошачьих лапках, комком пушистым он садится, глядя на мосты, на город».

В жизни Сан-Франциско туман обыденное и немаловажное событие. Историки всерьез утверждают, что именно белесая вуаль была причиной того, что открытие Сан-Францисской бухты запоздало на двести лет, поскольку «королевский пират» сэр Фрэнсис Дрейк, плававший у берегов Калифорнии в конце XVI века, не обнаружил Золотых ворот, скрытых в то время туманом.

Корсары ушли, а романтика города осталась, о чем слагал стихи Ф. Брет Гарт:

Ты, безразличен, тих и горд,Стоишь у Западных Ворот,Где ветры мнут морской покров.О сторож двух материков!За всем, что есть на лоне вод,Следишь у Западных Ворот.

Испанцы на территории Калифорнии основывали три типа поселений – миссии, президио и пуэбло, которые впоследствии имели различное влияние на становление современных городов. Президио назывались военные форты, где размещались гарнизоны колониальных войск. Для них выбирали стратегически важные точки, учитывавшие выгодность определенных географических условий. Город Сан-Франциско вырос на месте бывшего испанского президио Йерба Буэна. Именно в нем в 1806 году разворачивалась романтическая история камергера русского императорского двора Николая Резанова и юной дочери коменданта президио Кончиты, ставшая сюжетом для поэм Брет Гарта и А. Вознесенского, а также популярного московского мюзикла «Юнона и Авось».

«Сан-францискская бухта отделена от океана двумя полуостровами, которые выступают с северной и южной стороны бухты и оканчиваются высокими мысами, образующими выход в океан. Это и есть Золотые ворота. Северный полуостров скалист и покрыт дикими лесами. Сан-Франциско лежит на южном полуострове, лицом к бухте».

Смешение «двунадесяти языков» здесь ощущается особо. Есть деловая и типичная для американских мегаполисов Монтгомери-стрит, финансовый центр всего тихоокеанского побережья. Есть Грант-авеню – главная улица самого большого в Америке «Китай-города», где иероглифы преобладают над письменностью бриттов в витринах магазинов и лавок, а изыски кантонской и сычуаньской кухни соперничают с таинствами восточных эскулапов. Товары, которые во времена Ильфа и Петрова были американскими подделками под азиатские, теперь подлинные, ибо все что ни делается – делается в Китае.

«С высокого Телеграфного