Шрифт:
Закладка:
Мост Золотые Ворота
Парк Золотые ворота – душа города, квинтэссенция космополитизма. Здесь оканчивается Дальний Запад, встречаясь с Востоком – философия мира реализуется через переплетения пейзажей, от классических лужаек в традициях Туманного Альбиона до цветущих садов Поднебесной и Страны микадо.
Кабельный трамвай в Сан-Франциско, соединяющий холмы, аборигенов и туристов, является единственным в Соединенных Штатах национальным памятником, который не стоит, а движется. Ровесник конки, пущенный в 1873 году, деревянный трамвайчик по сути является фуникулером. На конечной станции Маркет-стрит пассажиры выходят и сами разворачивают вагон в обратную сторону.
«К завоеваниям города следует отнести то, что главная его улица называется не Мейн-стрит, и не Стейт-стрит, и не Бродвей, а просто Маркет-стрит – Базарная улица. Мы тщетно искали “Ап-таун” и “Даун-таун”. Нет! В Сан-Франциско не было Верхнего города и Нижнего города. Или, вернее, их было слишком много, несколько сот верхних и нижних частей. Вероятно, житель Фриско, как его приятельски называют моряки всего мира, на нас обидится, скажет, что Сан-Франциско не хуже Нью-Йорка и Галлопа и что он, житель Фриско, отлично знает, где у него ап-таун и где даун-таун, где делают бизнес и где отдыхают после этого бизнеса в кругу семьи, что зря мы хотим возвести на Сан-Франциско напраслину и вырвать его из родной семьи остальных американских городов. Возможно, что это и так. На наш иностранный взгляд, Сан-Франциско больше похож на европейский город, чем на американский».
Литературная слава Сан-Франциско началась с двух британских гениев. Самые «невикторианские» из столпов английской словесности, Редьярд Киплинг и Роберт Льюис Стивенсон, отметились отменными описаниями тихоокеанской столицы.
У великих британцев должен был появился местный ученик, калифорнийский пассионарий. На эту роль претендовали несколько кандидатов. В 1890 году порог редакции одного из сан-францисских журналов переступил невысокий крепыш с выбитыми передними зубами. Джон Гриффит Ландон, известный российским читателям под именем Джека Лондона, родился в Окленде, по соседству с Сан-Франциско. История его короткой жизни опишет очень длинный круг: в Окленд впоследствии перевезут бревенчатую хижину писателя времен «золотой лихорадки» на Клондайке.
Джек, незаконнорожденный сын бродячего астролога и богобоязненной учительницы музыки – типичный сюжет старой Калифорнии. Сан-Франциско открывался юноше с черного хода: мелкий контрабандист, «устричный пират», рабочий в прачечной и на консервной фабрике, недоучившийся студент. Волнующие строки Роберта Стивенсона позовут Лондона в плавание на небольшой шхуне в «Южные моря», а томик Киплинга отправится с ним на Аляску.
В рассказах Джека Лондона встречаются самые колоритные персонажи, населявшие тогдашний Сан-Франциско: золотоискатели разнообразного происхождения и просоленные «бродяги океанов», бессребреники и сорвиголовы, заезжие анархисты и местные социалисты – все те, кого он любил, кто создавал необходимую ему суть жизни, смысл его борьбы. В рассказах из его первого сборника «Сын волка» Лондон представил и тех, кого не любил: «клубных юношей, знатоков ночной жизни большого города», тех, кто был взращен на «тщательно процеженном и подслащенном молочке жизненных иллюзий».
На взгляды писателя повлияло знакомство в Сан-Франциско с социалисткой Анной Струнской, как писал Лондон, «еврейкой из России, и, кстати сказать, гениальной». На суд Струнской он отдавал все свои произведения, затем Джек и Анна выпустили совместную книгу «Переписка» под двумя псевдонимами. Надо сказать, что у Лондона сложился роман с русскими читателями: его издавали миллионными тиражами. В 1905 году был опубликован первый перевод рассказа «Зов предков», а через десять лет вышло собрание сочинений Лондона в 22 томах.
Во время русско-японской войны корреспондент Джек Лондон был арестован и отправлен в тюрьму японскими властями как русский шпион. Социалистом же Лондон был весьма своеобразным: величайший индивидуалист, вечный скиталец, «морячок из Фриско», волк-одиночка в своей борьбе за справедливость. Посетив Нью-Йорк, наполненный литераторами и политиками всех мастей, он признался, что в этом городе испытывает желание перерезать себе глотку. Джек мог жить только на сквозном ветру. Даже последний в его жизни дом к северу от Сан-Франциско носит имя «Логово волка».
«Город на падающих склонах», – отметил Ильф в письме жене. «Веселый белый город, спускающийся к заливу амфитеатром», «чудесная приморская смесь Неаполя и Шанхая», «легкий аромат водорослей, устриц, юности и счастья» – образы Сан-Франциско в «Одноэтажной Америке». Соавторам даже не захотелось в очередной раз бичевать контрасты капиталистического города.
Как отметил биограф Лондона Ирвинг Стоун, «к весне 1913 года он стал самым знаменитым и высокооплачиваемым писателем в мире, заняв место, принадлежавшее, Киплингу на заре столетия». Скоропостижная кончина калифорнийца в ноябре 1916 года привлекла больше внимания европейской прессы, чем смерть австрийского императора Франца-Иосифа, скончавшегося накануне.
«До сих пор рассказы в основном рассчитывались на интеллигентных старых дев, – писал Ирвинг Стоун. – Рассказы Джека предназначались для всех слоев американского общества, кроме интеллигентных старых дев, а последние зачитывались ими со спущенными шторами и запертыми дверьми. Кроме всего прочего, в произведениях Лондона художественная форма впервые соединялась с научными взглядами двадцатого века – вот откуда появилась в ней жизненная сила и энергия, сродни той, с которой американцы покоряли континент и возводили гигантское здание своей индустрии».
Когда молодой Джек Лондон закладывал свое единственное пальто и велосипед, чтобы оплатить взятую напрокат пишущую машинку, двенадцатилетняя Анжела Айседора Дункан начала выступать на подмостках родного Окленда и Сан-Франциско. Босоногая пассионария мечтала об особом танце-фантазии, как «символе молодой Америки, спускающейся в вихре танца с вершин Скалистых гор». Очередной вихрь приведет Айседору в революционную Россию, бросит в объятия златокудрого рязанского поэта и в этой короткой безъязыкой любви будет московский медовый месяц, искушение Парижем и драматический вояж за океан. Говорившие между собой языком жестов, они быстро расстанутся, а жестокая судьба затянет удавку на горле этих мятущихся талантов.
Телеграфный холм
Явившись в этот мир незаконнорожденным, бродяга Лондон покончил жизнь самоубийством. Другая версии его смерти – передозировка морфием –в конечном итоге вариант медленного убийства самого себя. Джеку Лондону было отпущено всего сорок лет. На год больше, чем Илье Ильфу и Евгению Петрову.
По ту сторону океана, в Магаданской области есть озеро Джека Лондона, которое считается одним из самых красивых на Дальнем Востоке. Свое необычное название ледниковый Джек Лондон получил после того, как геологи-первопроходцы, обнаружившие в 1930-х годах затерянное в горах озеро, к своему удивлению нашли на его берегу книгу писателя «Мартин Иден», оставленную там загадочным библиофилом. Трудно после этого не уверовать в таинства
