употребляются, как оружие, сальто спасает героя, рука злодея, прижатая героем к земле, все еще старается нащупать оброненный охотничий нож…» Так лихо описывал типичный вестерн Владимир Набоков в «Лолите».

На въезде в город

Туристы в Гэллапе активно покупают полихромные гончарные и ткацкие изделия аборигенов, амулеты из местной бирюзы, «магические» раскрашенные куклы в виде духов предков (испанские колонизаторы называли их качинами), которые традиционно дарят девочкам. Если повезет, можно отыскать раритеты: томагавк, который служил и трубкой для курения, обувь из шкуры скунса, нож для снятия скальпа, обруч для улавливания снов… Не менее популярны окарины, глиняные предки флейты, существовавшие еще у архаических цивилизаций Мезоамерики. Их голос, характерную минорную пентатонику услышала Анна Ахматова:

Потускнел на небе синий лак,И слышнее песня окарины.Это только дудочка из глины,Не на что ей жаловаться так.

Доколумбовая индейская культура постепенно стала в Америке предметом пристального изучения, объектом моды, альтернативной философией. В честь знаменитой Айрис Нампейо, родоначальницы одной из династий художников-керамистов, назван кратер на Меркурии.

«Ну и заехали! Попадаем в такие места, где, безусловно, не ступала нога советского человека. Индейцы, с которыми мы говорили, не знают о существовании Европы и океанов. Смутно слышали про Нью-Йорк», – из письма Евгения Петрова жене.

На «лоскутной карте» страны есть только одно место, где сходятся границы четырех штатов: Нью-Мексико, Колорадо, Аризоны и Юты. Границы каждого из них образуют прямой угол, поэтому примечательная точка носит название «Четыре угла» (Four Corners). Жизнерадостные туристы, фотогенично раскинув руки и ноги, могут одновременно находиться во всех четырех штатах.

Фор-Корнерс – не просто видимая координата среди скал и пустынь, но американская «ось древностей». В небольшом радиусе вокруг расположены самые мистические и интригующие археологические тайны страны: большие каньоны Чако, Меса-Верде, Шелли с руинами древних поселений. Здесь антропологи и археологи давно пытаются отыскать оставшуюся в легендах прародину древних народов Мезоамерики.

Считается, что развитая индейская цивилизация анасази (на языке навахо – «предки») стала возводить города примерно с 700 года н. э., за столетие до провозглашения в Европе Карла Великого императором и за триста лет до того, как первые викинги высадились в Америке. Индейские постройки были многоэтажными, подобные пчелиным сотам, рассчитанные на сотни семей. Строительство из глиняных блоков велось до высоты в семь этажей. Как подметил историк Курт Керам, белые американцы впервые построили семиэтажный жилой дом лишь в 1869 году в Нью-Йорке.

Из большого культового комплекса Чако-Каньон исходят загадочные серии прямых линий, которые простираются на много миль в пустыню. Исследователи предполагают, что эти линии – маркировки для путешествия духа вне тела древних шаманов. Недаром Константин Бальмонт описывал американский Запад как «одну из самых загадочных и прекрасных сказок».

Каждый год 14 августа в Гэллапе отмечают «Национальный день радистов навахо». Во время Второй мировой войны индейцев из племени навахо призвали в качестве кодировщиков радиосообщений. Умелые японские дешифровальщики взламывали любые американские морские коды, войска несли большие потери. Замысловатый же язык аборигенов оказался не по зубам лучшим криптографам «империи Ниппон». Сами радисты навахо называли себя «говорящими с ветром». Шифровальщиков с особой тщательностью охраняли, за безопасность каждого из них отвечал приставленный офицер.

Меса-Верде

Отель «Эль Ранчо»

Многие военные термины, с которыми радистам из Гэллапа приходилось работать, не имели эквивалента в языке племени, поэтому при разработке шифра были созданы около 450 оригинальных обозначений, отсутствовавших в языке индейцев. Так, «беш-ло» (железная рыба) обозначало подводную лодку, а «дибе-ли-зини» (черные овцы) – взвод. После войны двадцать девять радистов навахо наградили Золотой медалью Конгресса США.

Ильф написал жене: «В Галлопе тепло и светят звезды…» Покинув этот маленький город у старой дороги номер 66, Илья Ильф и Евгений Петров оставили позади себя самую большую индейскую резервацию на территории страны. «В последний раз мы смотрели на пустыню наваго, удивляясь тому, как в центре Соединенных Штатов, между Нью-Йорком и Лос-Анджелосом, между Чикаго и Нью-Орлеаном, окруженные со всех сторон электростанциями, нефтяными вышками, железными дорогами, миллионами автомобилей, тысячами банков, бирж и церквей… – умудрились люди сохранить в полной неприкосновенности свой уклад жизни».

Метафизика географии

Путешествуя на автомобиле с востока на запад американского континента начинаешь чувствовать, как политическая история страны вытесняется историей естественной. В нелюбопытном сознании стороннего обывателя на широкой американской карте от Великих озер до самой Калифорнии нет ничего примечательного. В смысле, ничего, кроме бесконечных дорог с прилегающими автозаправками, мотелями, закусочными с бургерами и нехитрыми сувенирными лавками с бейсболками и магнитиками на холодильник. На взгляд же посвященных, именно американская глубинка – место, где можно увидеть редкостную красоту континента, отыскать особую одухотворенность мироздания.

Об этом писали классики ХХ столетия. Дж. Стейнбек в травелоге «Путешествие с Чарли в поисках Америки» не раз всматривался в магические пейзажи: «Мне расхваливали висконсинские долины, но разве я рассчитывал увидеть загадочную страну, изваянную в ледниковый период, – страну, где таинственно мерцают воды и скульптурные грани скал и где только два цвета – зеленый и черный. Если проснуться в этих местах, то, пожалуй, покажется, будто тебе приснилась другая планета…»

В XIX веке известный богослов (и брат создательницы «Хижины дяди Тома») Генри Уорд Бичер утверждал, что геология ничуть не меньше, чем Книга Бытия, может считаться божественным откровением. Воистину с неким холодком в груди ощущаешь мелкую суетность людского бытия в сравнении с грандиозностью времени геологического, главного творца природных чудес света. И жар солнца, струи дождя, дыхание ветра становятся здесь подмастерьями Вечности.

На Большом каньоне

Ильф и Петров испытали схожие чувства на Большом каньоне. Здесь, как ни в одном другом месте, можно соотнести масштаб человеческого времени с масштабом космическим. Одна из самых больших трещин на Земле начала формироваться, когда планета была почти вдвое моложе. Затем, начиная с эпохи палеозоя, река Колорадо свершила неторопливую работу, выдолбив к сегодняшнему дню ущелье длиной в 450 километров, шириной в 20 километров и глубиной более полутора километров. С природой здесь можно разговаривать молча.

«На горы надо смотреть снизу вверх. На кэньон – сверху вниз, – писали Ильф и Петров. – Зрелище Грэнд-кэньона не имеет себе равного на земле. Да это и не было похоже на землю. Пейзаж опрокидывал все, если можно так выразиться, европейские представления о земном шаре. Такими могут представиться мальчику во время чтения фантастического романа Луна или Марс. Мы долго простояли у края этой великолепной бездны. Мы, четверо болтунов, не произнесли ни слова. Глубоко внизу проплыла птица, медленно, как рыба. Еще глубже, почти поглощенная тенью, текла река Колорадо».

У здешних мест было два апостола. Майор Джон Уэлсли Пауэлл, потерявший руку в одной из битв Гражданской войны, стал крупным ученым и дважды прошел на