Он хватает весла и гребет.

Холле ничего не понял:

– Н-да, Мари, грустно, – говорит он. – Да уж, война…

Райзигер гребет сильнее.

Голос девушки, почти плач:

– Olala, c’est la guerre. Grande malheur pour nous et pour vous et pour tout le monde[27].

Холле обрывает разговор, достает из кармана гармошку и играет.

Мари запустила руку в воду так, что волны разбиваются о ее локоть.

– Мы всё еще хотим в Ланс? – спрашивает Райзигер.

Холле зевает:

– Ах, давай не сегодня. Причаливаем. Мари тоже надо домой, а то старуха заорет.

Они пристают. Мари уходит:

– Адьё, Пьер, оревуар, оревуар, месье.

Вторая лодка возвращается. Ланс под шквальным обстрелом, они сыты по горло.

Все возвращаются в деревню.

Райзигера шатает. Он думает: «Всего одна встреча может так сильно выбить меня из равновесия. Девушка, девушка… выбила из равновесия… девушка меня поцеловала… Мари, я должен… должен сегодня вечером… Боже, что же это, что за война, зачем война, где меня поцеловала девушка… я поцеловал… Я хотел бы девушку… хоть раз… но вот война и впереди весь этот ад… если бы только не мы, если б не нам теперь умирать…»

А потом Рабс и Райзигер лежат в кювете у первого дома деревни и смотрят на трепещущее небо.

Не о чем говорить. Оба думают об одном и том же: только не мы! Вслух ничего. Они и не заметили, как здесь собралось множество жителей из деревни.

Шепчущие голоса. И вот обстрел пошел прямо на Ланс. Порой было видно, как черные кровли резко выделялись на фоне неба. Однажды показалось, что собор загорелся. Вон: башня, крыша – всё в искрах. И пламя до облаков.

Затем взвизгнули пулеметы. «Заварили горох», – сказал кто-то.

Райзигер встрепенулся. Нет лучшего сравнения: неутомимое бурление, волны четких острых хлестких ударов.

Но сигнала тревоги не последовало.

Явился Холлерт:

– А, чепуха, нас не касается! – потом крикнул на улицу: – Конюхам следить за порядком в стойле! Меня будить, если что! Телефон в конторе не занимать! Писарю наушники пристегнуть к башке, когда спать пойдет!

Уходит, ворча.

Деревенская улица постепенно пустеет. Огонь вдали не стихает. Но с этим ничего не поделаешь…

Рабс и Райзигер тоже пошли.

Рабс уснул сразу, а Райзигер лежал без сна: Мари, девчонка, Мари, девчонка…

Что такое? На лестнице грохот?

– Рабс!

Едва Райзигер зажег спичку, дверь открылась. Писарь:

– Приказ капитана! Немедленно на позицию!

Они отправились.

Когда прибыли в Ланс, обстрел уже кончился. Город лежал в тяжком забытье.

Лишь над Лоретто беспрестанно пылал огонь. Виднелся светящийся массив. Они пробирались вдоль домов, прошмыгивали по улицам.

Райзигер всё вспоминал свой сон: «Лоретто, Суше, Каренси, Живанши…». На миг стало холодно. Но он продолжил: «Лоос…» – и успокоился.

На позицию прибыли в два двадцать ночи. Там все спали. Часовой передал приказ лейтенанта Фрике: забрать телефон на батарее. Вместо Штойвера сегодня в офицерском блиндаже сам Фрике. Нужно разбудить его, если будет что-то подозрительное.

Пункт связи на батарее был в подвале дома рядом с третьим орудием. Оба телефониста спали у горящей свечи. Оба были счастливы, когда их сменили Рабс и Райзигер.

Глава седьмая

1

Райзигер вызвался в первую смену на пункте связи. Показалось, что так быстрее получится прогнать тоску, засевшую внутри. Рабс лег на соломе и уснул.

Райзигер проверил линию: «Центральный!» – связь в порядке. У аппарата доброволец Бринкмайер. Поздоровались:

– Свезло вам. Пока вы там в тылу грелись, тут такое творилось!

– А что, разве не везде тишина?

– В последние пару часов, конечно, да. Но тут, рядом с централкой, мы кое-какой хлам из штаба получили. А францманы весь пункт наблюдения в клочья разнесли.

Райзигер напрягся. Разнесли? А потери были?

– Нет. Унтер Карл там был. Пока отделение разгружалось на позиции, он пошел к командиру роты – разузнать пожелания пехоты. А когда вернулся, домушка уже в крошево. Всё просрано: шинели, пайки, аппарат, – Бринкмайер засмеялся.

– И где теперь наблюдательный?

– В бронированном укрытии, сразу за домом Мозеля. Там хороший кабель, но лучше не звонить, там сам капитан на проводе. Ну всё, счастливо!

Райзигер повесил трубку.

– Эх, Рабс, нашему пункту наблюдения капут. Можно не беспокоиться, что утром придется туда идти.

Рабс был не в настроении болтать. Заворчав, он перевернулся на живот.

Райзигер пролистал журнал связи. Все входящие и исходящие нужно вносить сюда с указанием точного времени – такая новая мода.

Он пишет: «25.5.15». Ниже: «2:20, смена: канониры Рабс и Райзигер».

Отлистав страницу, проверил последние донесения.

Чёрт, там, похоже, много чего произошло. Пишут:

«24.9.15. 22:50, доклад в подразд.: противник неск. часов держит передн. край под сильным огнем. 1/96 открыла отв. огонь прим. с 21:00 до 22:00. Выявленная бат. противника на южн. выезде из Лооса подавлена. Подп. Фрике, 1/96».

«23:00. Телефонограмма кап. Мозеля. Фрике: Карл доложил, что пункт набл. в окопе разбит. Надлежит немедл. отправить унтер-офицера в расположение. Лейт. Штойверу использовать для набл. брониров. укрытие».

Райзигер пытается разбудить Рабса, несколько раз зовет его по имени. Тот не отвечает. Он продолжает читать:

«23:20. Доклад кап. М.: на бат. получено из 2-й колонны боепит. 417 гранат и 388 шрапн. Подп. Бургхардт».

«25.9.15. 00:10. Всем батареям ПАП 96: пехота сообщ., что посты прослушивания в р-не Лооса зафиксировали интенс. движение в окопах и оживл. движение поездов во внутр. районах. Всем батареям повысить огневую готовность. ПАП 96».

«00:40. Капитан передает лейт. Фрике, что пошел осмотреть бронированное укрытие. Лейт. Фрике обеспечить повыш. бдительность на постах».

Вдруг гудит телефон. Наблюдательный пост на связи:

– Это унтер-офицер Карл. А, Райзигер, это ты? Просто хотел проверить связь.

Вешает трубку. Райзигеру кажется, можно было сказать и побольше. Он снова берется за журнал.

«25.9. 01:50. Донесение в дивизию: в 1:00 ночи офицерский патруль обнаружил, что противник расчистил проволоч. заграждения перед траншеями».

«01:55. Приказ по полку: артиллеристам всех батарей, находящимся на отдыхе, немедленно выйти на огневые позиции. ПАП 96».

«02:02. Лейт. Фрике передать: срочно предупредить передки 1/96, что они остаются в полной готовности в Аннае. Вахмистру отправить лошадей кап. Мозеля и лейт. Штойвера с сопровождением в расположение офицеров, также срочно отправить на позицию двух вестовых. Подп. Мозель».

Райзигер проверяет часы. Скоро три часа. Еще час до того, как Рабс его сменит. Чем заняться? Что-то здесь нечисто. С другой стороны, на фронте затишье. В нападение не верится. Закуривает сигарету и принимается за письмо родным. Время от времени звонит телефон – всякий раз кажется, что будет какое-то интересное