– Капитан, враг прорвался! Мы единственные, кого не сцапали. Во всем виноват газ.

Газ? Ох, черт, газ! Мозель видит, как белое облако подбирается к позиции, оно уже в четырехстах метрах.

– Командир, немедленно орудия на дорогу!

Но как это сделать? Колеса по щиколотку увязли в крошеве, а между ними еще и убитые лежат.

Однако шестая батарея накрылась, облако надвигается, и придется всем постараться.

– Всем орудийным расчетам! Тяните длинными канатами, расчищайте путь заступами!

Облако надвигается!

Получилось. Только третье орудие не хочет сдвигаться. Торчит, как вмурованное, посреди обломков дома.

Пробуют снова и снова. Даже Бургхардт и Мозель хватаются за канат. Вдруг словно градом ударяет в защитный экран. Пулемет!

Пулемет, пулемет? Значит, противник не только прорвался по фронту, он через несколько минут пройдет газовое облако и выйдет сюда, на позицию.

Все залегли пластом на земле. Над ними проносится жужжание, шлепки втыкаются в каменные развалины. И еще, и еще, будь оно проклято, это жужжание!

Тут лейтенант Штойвер, задыхаясь, выворачивает из-за угла по правому флангу. Ползет на карачках.

– Давно пора! – кричит Мозель, сложив ладони рупором. – Я выдвигаюсь к Лансу с теми орудиями, которые вытащили! Вам позаботиться, чтобы оставшееся было уничтожено на месте! Все за мной! Кроме троих, которые с лейтенантом будут курочить этот рыдван!

Словно зайцы, отпрыгивают они один за другим и скрываются прочь.

Штойвер ударяет заступом по стволу. Инструмент сгибается. Он синеет от гнева. «Тогда, к черту, просто вынем затвор!» Он тянет за него и откидывает в грязь. Канониры засыпают в ствол песок и камни. Ну, вот и отлично, получилось. Из этого ствола не постреляешь.

А теперь прочь отсюда, за остальными! Они перепрыгивают через обломки дома и встают, прикрытые ими, на дороге.

Дома кругом горят. Выбитые проемы светятся, как золотая бумага. Свинарник полный: прощай, кровать, прощай, ранец, одеяло и столовые приборы.

У крайнего справа фронтона останавливается вестовой с лошадью на поводу. Над ними разлетается шрапнель. Лошадь вжимает голову себе между передних ног. Едва рассеялся белесый дым, раздается второй удар. Здесь, пока дома еще стоят, еще есть укрытие от осколков. Скученным стадом вся батарея сидит на корточках.

Третий, четвертый взрыв.

Капитану приходит в голову блажь:

– Надо тоже стрелять! Командиры расчетов!

Когда они собираются вокруг него на корточках, Мозель говорит:

– Командирам орудий работать самостоятельно! Нужно дать хотя бы один залп! Строимся вдоль дороги в Ланс, по возможности прикрываемся домами. Напихайте на лафеты столько снарядов, сколько сможете увезти!

И вот они снова на пылающей позиции. Корзины с боеприпасами переходят из рук в руки. И вот:

– Канониры, к орудиям! Выкатываем!

Пушки стреляют.

Мозель и Штойвер впереди.

– Тащите передки! – кричит капитан вестовому. Тот скачет прочь.

Оба офицера за ним. Бегут, пригнувшись. Выбравшись на одну из улиц Ланса, они видят, что повсюду бушуют взрывы. Движутся ползком до ближайшего крылечка. Укрылись.

– Как протащить сюда орудия?

Мозель всматривается в просвет улицы.

Повезло. Первая пушка уже заворачивает. Один канонир держит на плече хвост лафета, остальные толкают вперед за сидушки и спицы колес. Браво. Кажется, никто и не думает о вражеском огне.

– Штойвер, батарея работает блестяще!

Теперь остальные… Живей, живей, пара сотен шагов – и мы им покажем, что мы еще здесь!

Командир первого орудия вскакивает. Кровь хлещет у него изо рта. Какая жалость!

Остальные обходят его, продвигаясь всё ближе.

Оба офицера выходят из укрытия и идут рядом с ними.

Шрапнель летит уже слишком далеко и высоко. Она безвредна.

Навстречу им штурмовым шагом идет пехота из Ланса. Две длинные шеренги прижались к домам с винтовками в руках, готовые открыть огонь.

Они не обращают друг на друга внимания.

Наконец:

– Батарея, стой! А вот теперь, ребята, можно стрелять!

По правой стороне улицы два орудия, а по левой – три, очень близко друг к другу. Мозель сам сел за наводчика, а Штойвер дальше, с другой группой.

Все в напряжении.

Обстрел противника ушел с улицы. Кажется, перекинулся в район вокруг церкви. Там непрерывно гремит.

Тишина на переднем крае мучительна. Что-то же должно произойти… Газ должен быть виден. Или пехоте, которая выдвинулась вперед, придется вернуться. Или враг должен наконец появиться.

Ничего не происходит. Ждут.

Батарея ждет, минута – как час. Ждет десять минут.

А вот и газ. Точно же газ? Жидкий туман вползает в створ улицы.

Мозель отрывается от подзорной трубы. Кричит:

– Надеть защитные маски!

Все нацепляют марлевые повязки.

И вот это газ? Взгляды прикованы к облаку.

Выглядит зловеще. Колышется, качается, местами клубится пеленой на ветру. Рассеивается.

– Герр капитан!

Приближаются плотные группы каких-то солдат.

Пехота возвращается? Или окружение? Тогда, вероятно…

Мозель всматривается в трубу. Вдруг ревет, вскипая:

– Парни, противник! Англичане! Целься! Стрелять, только если сможете попасть, бережем снаряды!

Целься, целься, целься!

– Огонь!

Целая толпа взлетает на воздух. С первого же выстрела.

Взгляды прикованы к этой группе. Один англичанин всё стоит на коленях. Ясно видно, как он встает. Затем, пытаясь отскочить, падает навзничь на камни.

Еще одна группа подходит.

Начинается охота. Огонь! Огонь!

Орудия начинают соревноваться. Пожалте, вы уже отстрелялись, теперь наша очередь. Огонь!

Но враг не останавливается. Англичане кажутся растерянными, они и не думают стрелять в ответ.

Современная бойня: загоняешь скот в переулок, сперва пошире, дальше поуже, а в конце – смерть. И никуда не свернуть, потому что сзади напирают.

Всё новые плотные группы, еще и еще. Наконец те, кто впереди, видят погибших товарищей, хотят отступить. Но сзади на них напирают. Гора трупов посреди улицы становится всё выше.

Батарея 1/96 с каждым залпом делается всё проворнее.

Тут тебе ни укрытия, ни осмотрительности, ни страха. Всё – как на плацу: пехота, шагом марш!

Невероятно, но цель, эти живые люди… они дают убивать себя без всякого сопротивления.

Враг наконец понял, откуда настигает смерть. Слева, со стороны их прежней позиции, на батарею обрушивается пулеметный огонь.

Фланкирующий огонь! Канониры прижались к земле. Узнать бы только, где этот пулемет!

Мозель ползет вперед. Несколько раз пытается поднять голову. Но пули секут воздух, лишая возможности поднести трубу к глазу.

– Всем в укрытие! Отставить огонь!

А вот и второй пулемет завыл. А справа еще и третий.

Мозель не может сделать даже несколько шагов назад к первому орудию. Всех как пригвоздило.

Ждут.

Вдруг возле третьего орудия кто-то кричит: «Ма-а-ам-ма-а-а!»

Ему сейчас не помочь. К тому же он дико брыкается, а его ведь еще перевязать нужно.

Всех как пригвоздило. Кто голову поднимет, тому каюк.

Ждут.

Вдруг шум. Со стороны Ланса. Мозель