— В смысле? — уточнила Люда, хотя она прекрасно понимала, о чем речь.

— Ты знаешь! С открытым мышлением?

— Не для всех, но ты можешь лично это проверить. А пока сиди молча, нам очень нужны эти красивые картинки.

Она не просто старалась унять Антона, она говорила ему правду. Очень скоро эти фотографии появятся не только в журнале и на портале. Они будут везде: на плакатах, на билбордах, на обновленной упаковке замгарина…

Сегодня они создавали завтрашний день. Люде оставалось только убедить себя, что такое завтра ее полностью устраивает.

* * *

У Даши была очень даже неплохая жизнь. Правда, Даше приходилось регулярно напоминать себе об этом. Тогда соскребать себя с кровати было не так уж сложно.

К чему она могла придраться, в самом деле? Даша порой даже завидовала тем людям, которые четко знают, чего хотят от жизни, зачем они вообще на свет появились. У них хватало сил проходить через этот бардак осознанно. А она в размышлениях просто тонула.

Она не рвалась строить какую-то там особенную карьеру. Дашу вполне устраивала ее тихая, незаметная работа, она даже начальницей не мечтала стать. Лишь бы денег на жизнь хватало — а ей хватало.

Очевидно давило одиночество, но тут уж по щелчку пальцев ничего не исправишь. Даша исправно ходила на свидания, а потом ей очень хотелось взять ведро и орать туда. Все не то и все не так. Какие-то ей попадались некрасивые, вязкие и тягучие… Не люди, а заменитель сахара.

Нельзя даже сказать, что ее подводили нервы. Нет, после той истории с замгарином Даша посвятила немало времени работе над собой. Так что ей было хорошо и… скучно.

Да, скучно, вот такая вот главная претензия к мирозданию. Праздника в жизни не хватало. Однажды Даша попробовала робко намекнуть на это сестре, однако Ника, конечно же, не поняла.

— Если бы в жизни каждый день были праздники, они перестали бы быть праздниками, — рассудила она.

На этом обсуждение закончилось. А ведь Даше хотелось не такого праздника, где накрытый стол и подарки. Ей хотелось почувствовать настроение торжества: когда ты постоянно предвкушаешь, что дальше будет лучше.

Дело было еще и в том, что сменился ее круг общения. Те, кто стал ее новыми друзьями, были какими-то… не такими. Недостаточно гламурными и творческими.

Даша держалась, сколько могла. Она убеждала себя, что после такого перерыва уже не ломаются. Вот только когда Ника уехала в командировку на несколько дней, Даша, даже не задумываясь о том, что делает, купила билет на концерт.

На его концерт, разумеется. Он ведь не прекратил выступать, его группа стала популярна среди фанатов «Белого света». Даша убеждала себя, что покупка билета не так уж плоха. Боря даже не заметит ее в толпе! Он не раз говорил ей, что, когда он на сцене, его слепят огни и людей он не видит. Так что она шла туда ради атмосферы концерта, а вовсе не с надеждой…

Но атмосфера эта оказалась не такой привлекательной, как она помнила. Вокруг себя Даша видела болезненных, странно дергающихся под музыку людей. Они всегда такими были? Или она воспринимает все слишком остро, потому что пришла одна? Ее маленькая миссия по возвращению праздника в жизнь была провалена. Она собиралась уйти и уже была возле выхода, когда Боря сам перехватил ее.

— Дашка, ты? А я думал, мне показалось!

Он тоже изменился, но он и должен был. Побледнел, и волосы эти какие-то старческие стали… Но он прятал перемены под сценическим гримом, так что все было не так уж плохо. Главное, он смотрел на нее с теплотой, как раньше, будто они и не ссорились! Даша подавила в душе неприятие этого нового Бори. Он вдруг показался ей последним билетом в прошлое, которое было лучше, чем ее настоящее.

— А что мне делать, смотреть, как ты фанаток тискаешь? — фыркнула она. Гордой она быть не разучилась.

— Дашик, да перестань, ты видела тех фанаток? Я это давно уже понял, с тех пор, как ты ушла…

— Что понял-то?

— Что нельзя тебя заменить. Разных много, а ты — одна. Вот эта вечная свобода… Она оказалась не так прекрасна, как я ожидал.

Его слова разливались в душе приятным теплом, манящим таким, призывающим остаться. Да, Боря изменился. Внешне, может, и в худшую сторону, но внутри-то в лучшую! Кажется…

— Поговорить, пожалуй, можно, — кивнула она.

— Это правильно, давай ко мне в гримерку!

— Серьезно, Борь? Я кому только что сказала про просто поговорить?

Раньше он мгновенно заводился на вот это милое «Борь», а теперь — и глазом не моргнул.

— А что, у меня в гримерке мы не сможем разговаривать? Но если тебе нужны свидетели — без проблем, пойдем в зал, будем доверительно орать друг другу через грохот музыки!

— Все, все, уговорил! — сдалась Даша.

Это был не тот Боря, с которым она рассталась. Это был тот Боря, которого она всегда мечтала в нем видеть. Ухоженный, подпорченный разве что побочкой замгарина… Но в интернете ведь писали, что врачи уже работают над этой проблемой!

В остальном жизнь Бори оказалась куда прекрасней, чем ее собственная. В его гримерке было тихо и хорошо, стояли цветы, гитары на подставках…

— Ты бросил курить? — удивилась Даша.

— Пить тоже. Я многое переосмыслил в жизни… Благодаря тебе.

— Так почему не позвонил?

— Не думал, что достоин. Мне казалось, что я столько тебе наговорил, столько сделал не так, что у меня уже и шанса нет все исправить. Но вдруг я вижу тебя в зале — и накатывают мысли о знаках судьбы. Можешь смеяться.

— Не буду я смеяться.

Вот такие речи знакомый ей Боря вести не мог. Слишком взрослые и романтичные слова для него, считающего себя чуть ли не центром Земли! Они должны были порадовать ее еще больше… Да что скрывать, раньше она все бы отдала, чтобы услышать от него такое признание!

А теперь Даша слышала слова мечты — и не могла отвести глаз от воспаленных волдырей на коже бывшего возлюбленного. Еще и лицо у него как-то странно изменилось… Не просто осунулось, а почти женским стало.

Ей нужно было уйти, вот только куда? В скучную квартиру, которая даже с возвращением сестры не станет веселее? Сколько вообще у нее получится убеждать себя, что у нее классная жизнь, пока ее не накроет правда?

Толпа на сегодняшнем концерте показалась ей страшной —