– Возможно, кое-что растянул, так что мне понадобится твоя помощь.

Эви изогнула губы в улыбке:

– Какого рода?

– Поможешь мне принять ванну. – Он поймал ее за руку и потянул к себе, в воду. – Потрешь в труднодоступных местах…

С грудным смешком Эви попыталась отстраниться:

– Ну нет, до этих мест ты и сам дотянешься!

– Солнышко мое, – протянул он, уткнувшись ей в шею, – для чего я тогда женился, если приходилось делать все самому! А теперь… ну-ка угадай, где у меня растяжение?

– Себастьян, – воскликнула Эви нарочито сурово, в то время как его руки блуждали по ее корсажу, – ты п-погубишь мое п-платье!

– Нет, если ты его снимешь. – И он окинул ее многозначительным взглядом.

Невольно улыбнувшись, Эви поднялась и отступила на шаг. Он всегда любил смотреть, как она раздевается перед ним, особенно если приходилось снимать сложные наряды со множеством застежек. Розовое муслиновое летнее платье Эви дополнял такой же жилет, сверху донизу усеянный перламутровыми пуговками. Именно такие костюмы любил ее муж больше всего – особенно когда она их снимала!

– Расскажи мне о пикнике, – попросил Себастьян, поудобнее устраиваясь в ванне и не спуская с нее глаз.

– Было чудесно. На нескольких дрожках мы поднялись на вершину холма. Лакеи расстелили на земле одеяла, расставили корзинки для пикника и ведра со льдом… а потом мы остались одни, могли радоваться жизни и болтать сколько душе угодно. – Эви рассказывала и одновременно трудилась над своими пуговицами, расстегнуть которые оказалось непросто. – Дейзи рассказала о своей последней поездке в Нью-Йорк, а еще – ни за что бы не догадался, – что списала главного героя своего нового готического романа, в‑вампира, с тебя!

– Хм… Не уверен, что мне так уж по душе оказаться героем готического романа. И чем он там занимается?

– Он злодей, но красавец, само совершенство, и каждую ночь кусает в шею свою жену.

Его нахмуренные брови разгладились:

– Ну тогда ладно!

– Но никогда не выпивает слишком много крови, чтобы не убить, – добавила Эви.

– Понятно: держит при себе как постоянный источник питания. Очень удобно.

– Да, но он ее любит! Ты о ней говоришь, словно о каком-то бочонке с краном. Не то чтобы он этого хотел, просто… Ты что-то спросил?

– Спросил, не можешь ли ты раздеваться побыстрее.

Эви фыркнула:

– Нет, не м-могу. Уж очень много тут этих маленьких п-пуговок!

– Какая жалость. Видишь ли, ровно через тридцать секунд я намерен сорвать с тебя все, что еще останется.

Эви знала, что эту угрозу нельзя не принимать всерьез: Себастьян уже проделывал такое, и не раз.

– Себастьян, не смей! Мне нравится это платье!

Муж смотрел, как она спешит справиться с застежками, и глаза его сверкали дьявольским весельем.

– Ни одно платье не затмит твоего нагого тела. Эти нежные веснушки, рассыпанные по тебе, словно тысячи поцелуев крошечных ангелов… Кстати, осталось двадцать секунд.

– У тебя же н-нет часов! – возразила Эви.

– Считаю секунды по ударам сердца. Лучше поторопись, любовь моя!

Эви тревожно взглянула вниз, на ряд перламутровых пуговок, который, казалось, удлинялся на глазах, и, со вздохом опустив руки, пробормотала:

– Ладно, чего уж…

В ответ послышался бархатный смех и плеск воды. Себастьян поднялся – с подтянутого мускулистого тела ручьями потекла вода – и заключил жену в объятия, так что та лишь ахнула.

– Моя бедная женушка! Позволь тебе помочь. Ты же знаешь, как ловко я умею обращаться с пуговицами…

Позже, лежа рядом с мужем, полностью расслабленная, все еще ощущая, как пробегают по телу и затихают отзвуки наслаждения, Эви сказала:

– Феба мне рассказала, о чем вы с ней говорили по дороге домой.

Себастьян ответил не сразу, продолжая лениво ласкать ее руками и губами:

– И что же она сказала?

– Ей не понравилось, как ты отзывался об Эдварде Ларсоне.

– Да, когда услышал, что он заговаривает с ней о браке. Ты об этом знаешь?

– Думала, что такое возможно, но не была уверена.

Себастьян приподнялся на локте и, нахмурившись, взглянул на нее.

– Боже, упаси меня от еще одного Ларсона в зятьях!

– Но ведь Генри тебе очень нравился, – заметила Эви, удивленная этими словами.

– Да, Генри был мне как сын, но я никогда не закрывал глаза на то, что он далеко не идеальный спутник для Фебы. Между ними не было равновесия. Его характер и близко не стоял рядом с ее силой воли. Для Генри Феба была скорее матерью, чем женой. Я дал согласие на этот брак лишь потому, что наша дочь чертовски упряма: ясно было, что она никого не станет слушать. По причинам, которых я и сейчас до конца не понимаю, ей был нужен именно Генри.

– Каковы бы ни были его недостатки, – заметила Эви, поглаживая пальчиками поросль у него на груди, – Феба не сомневалась, что Генри принадлежит только ей. Это стоило любых жертв. Ей нужен был тот, кто станет любить ее безраздельно.

– А теперь она думает, что и бесхребетный ханжа Ларсон обладает такими же способностями?

– Вряд ли, да и от брака она ждет сейчас другого.

– Чего бы она ни ждала, я не позволю этому беспозвоночному растить моего внука!

– Себастьян! – мягко упрекнула жена, хоть губы ее и изогнулись в улыбке.

– Мне хотелось бы видеть рядом с ней Уэстона Рейвенела. Здоровый молодой жеребчик, щедро награжденный мужской силой, да к тому же острым умом. Он ей идеально подойдет.

– Давай предоставим возможность Фебе решить самой, – предложила Эви.

– Только пусть решает поскорее, а то не успеешь оглянуться, как его окольцует какая-нибудь из девиц Уэстклифа!

Порой сэр Себастьян проявлял склонность командовать, граничащую с деспотизмом, – почти неизбежный порок тех, кто облечен богатством и властью. Эви всегда внимательно наблюдала за мужем и старалась сглаживать приступы агрессии, если таковые случались, время от времени напоминая: он всего лишь простой смертный, и ему следует уважать право других людей на собственные решения. На это он возмущался и говорил что-нибудь вроде: «Но не тогда же, когда они явно неправы!» – «Нет, даже тогда», – возражала она, и он, отпустив немало ядовитых замечаний об идиотизме всех, кто осмеливается в чем-то с ним не соглашаться, в конце концов подчинялся. То, что он и в самом деле частенько оказывался прав, затрудняло положение Эви, и все же она не сдавалась.

– Мне тоже нравится мистер Рейвенел, – пробормотала Эви, – но мы ведь так мало о нем знаем.

– О, я знаю о нем все, – с небрежной самоуверенностью заявил Себастьян.

Кто бы сомневался! Эви догадалась, что муж уже изучил досье на